Внезапный вскрик привлек мое внимание к двери. Там стоялДмитрий, кипя от ярости. Все мои иллюзии о нем исчезли. Он просто излучалбешенство — глаза прищурены, клыки обнажены. Бледная кожа и красные глаза резкоконтрастировали друг с другом. Бррр! Демон, посланный прямо из ада, чтобыуничтожить меня. Он большими шагами устремился к нам, и я подумала: «Ну, покрайней мере, теперь все закончится гораздо быстрее».

Вот только... он напал не на меня, а на Галину.

Трудно сказать, кто из нас больше удивился, но обо мнемоментально забыли. Стригои метнулись друг к другу, а я замерла, завороженнаяужасающей красотой их схватки. Это выглядело почти грациозно — то, как онидвигались, как наносили удары и увертывались от них. Я посмотрела какое-товремя, а потом мысленно дала себе шлепок — дескать, шевелись! Вот он, мой шансвырваться отсюда. Нельзя отвлекаться.

Я повернулась к эркеру, лихорадочно ища способ открыть его.Ничего.

— Сукин сын!

Может, Олег все же сознательно заманил меня сюда. Или япросто не вижу, где спрятан механизм. По-видимому, существовал единственныйспособ открыть окно.

Я бросилась в ту часть комнаты, где раньше сидела Галина, исхватила резное деревянное кресло. Было ясно, что окно сделано не из тогонепробиваемого стекла, как в моей комнате. Стекло напоминало то, которое стоялов двустворчатой двери библиотеки, только затемнено, хотя и украшенопричудливыми резными узорами. Может, его не так уж трудно разбить. После тогокак я без всякого толку пыталась разбить окно в своей комнате, я грохнулакреслом по стеклу со всей силой, на какую оказалась способна. Удар разнеспреграду, во все стороны полетели осколки. Некоторые попали в лицо, но до тоголи мне сейчас было?

За моей спиной сражение бушевало все яростнее. Мычание,приглушенные вскрики, звуки разлетающейся на куски мебели. Мне ужасно хотелосьобернуться и посмотреть, что происходит, но я не могла себе этого позволить.Взяла кресло и нанесла удар по другой половине окна. Теперь дыра быладостаточной величины, чтобы я могла пролезть в нее.

— Роза!

Голос Дмитрия вызвал во мне инстинктивный отклик. Яобернулась и увидела, что он все еще боролся с Галиной. Оба явно вымотались, нобыло очевидно, что он в худшем состоянии. Однако я заметила, что, сражаясь сГалиной, он пытается развернуть ее грудью ко мне. Наши взгляды встретились.Когда он был дампиром, мы часто без слов понимали друг друга. То же произошло исейчас. Я поняла, чего он хотел от меня. Он хотел, чтобы я заколола ее.

Я знала, что не следует этого делать, лучше прямо сейчасвыпрыгнуть из окна. Пусть они себе сражаются, пусть Галина побеждает. И всеже... вопреки дурным предчувствиям какая-то сила потащила меня через всюкомнату, с колом в вытянутой руке. Может, все дело в том, что полностью Дмитрийтак и не утратил для меня своей привлекательности, каким бы монстром он нистал. Может, это было бессознательное чувство долга — ведь он только что спасмне жизнь. Или я просто понимала, что сегодня ночью одному из этих двухстригоев предстоит умереть, а Галина представляла большую опасность.

Правда, удерживать ее было нелегко. Быстрая, сильная, онапродолжала вырываться и пыталась атаковать его. Ей требовалось одно — накакое-то время вывести его из строя, как сделала я; потом она обезглавила быего или сожгла. Не сомневаюсь, и то и другое было ей по силам.

Он тем не менее сумел слегка развернуть Галину, открыв дляменя ее грудь. Я ринулась вперед — и тут Дмитрий врезался в меня. На мгновениея совсем растерялась — с какой стати он вдруг напал на меня после того, какспас? Однако тут же я сообразила, что его толкнули, и сделал это Натан. Онтолько что вошел в библиотеку вместе с Марленом. Это отвлекло Дмитрия, но неменя. Галина все еще была хорошей мишенью, и я вонзила кол ей в грудь. Не такглубоко, как хотелось бы, и она продолжала сопротивляться. Я состроила гримасуи надавила сильнее, зная, что серебро возымеет действие. Спустя мгновение еелицо исказилось от боли. Она пошатнулась, и я, воспользовавшись преимуществом,вогнала кол на всю длину. Через несколько секунд она перестала дергаться, и еетело бесформенной грудой сползло на пол.

Если остальные стригои и заметили ее смерть, то не уделилиэтому факту никакого внимания. Натан и Марлен полностью сосредоточились наДмитрии. Вскоре в схватке приняла участие незнакомая мне женщина, тоже стригои.Выдернув кол из тела Галины, я медленно попятилась к окну, надеясь, чтодерущимся не до меня. Сердце рвалось к Дмитрию — противники превосходили егочисленно, и я могла помочь ему...

Ударившись спиной о подоконник, я выглянула наружу. Ночь.Плохо. Вертикальная внешняя стена особняка тоже не слишком подходила дляспуска. Такая акробатика требовала много времени. Прямо под окном росли густоусыпанные листьями кусты. Как следует разглядеть их не представлялосьвозможным; оставалось надеяться, что это не розы. С другой стороны, прыжок совторого этажа меня не убьет. Скорее всего, я вообще не пострадаю... разве чтонемного.

Я взобралась на карниз и на мгновение встретилась с Дмитриемвзглядом. Остальные стригои наступали на него. В памяти всплыли слова Дмитрия: «Никакихколебаний!» Один из главных его уроков, но не самый главный. Самый главныйотносился к ситуации, когда противник превосходит числом и остаетсяодин-единственный вариант: «Беги!»

Да, теперь самое время бежать.

Я выпрыгнула из окна.

Наверно, ругательства, которые я выкрикнула, ударившись оземлю, были понятны на любом языке. До чего же больно!

Сами кусты не особенно кололись, но и мягкими не были. Ну,как бы то ни было, они замедлили мое падение, но не помешали подвернуть ногу вщиколотке.

— Дерьмо! — Пробормотала я сквозь стиснутые зубы, поднимаясьна ноги.

Что-то часто мне приходится ругаться в России. Перенеся весна пострадавшую ногу, я почувствовала боль, но стоять могла. Растяжение, славабогу, а не перелом. Тем не менее, даже такое повреждение замедлит побег.

Я заковыляла прочь, стараясь ускорить шаг, не обращаявнимания на боль. Передо мной извивался дурацкий лабиринт из живой изгороди,которым я так восхищалась во время прогулки по саду. Небо затянули облака, новряд ли лунный свет помог бы продираться сквозь такую массу веток и листьев.Нет смысла это делать, лучше добрести до конца изгороди и попросту обойти ее.

К несчастью, практически обойдя дом, я обнаружила печальнуюистину: живая изгородь была везде, окружала особняк наподобие средневековогорва. Бесило то, что вряд ли Галина устроила ее в интересах самозащиты. Скореевсего, ею руководило чисто эстетическое соображение, в результате чего в особнякепоявились хрустальные люстры и старинные картины.

Я выбрала место наобум, протиснулась в лабиринт и двинуласьпо нему. Повсюду лежали тени, мешая разглядеть тупики. Кусты были настольковысоки, что, войдя в лабиринт, я уже не видела крышу дома. Если бы она могласлужить мне своего рода маяком, я просто постаралась бы двигаться по прямойлинии (или почти по прямой) от нее.