– Дафна? – спрашивает Байр. – С тобой все в порядке?

– Все хорошо, – слишком быстро отвечает она и качает головой, пытаясь прояснить мысли, но он лишь начинает смотреть на нее еще более странно. – Почему ты спрашиваешь?

– Потому что ты не должна была упустить этого оленя, – говорит он перед тем, как сделать паузу. – И ты выглядишь так, словно вот-вот упадешь.

– Не говори глупостей, – отвечает она, хотя ей приходится проталкивать слова сквозь туман, окутывающий ее разум. Почему она так устала? Секунду назад все было нормально, но теперь все, чего она хочет, – это найти где-нибудь на земле мягкое местечко и прилечь хоть на мгновение.

«Я в порядке», – пытается она ему сказать, но слова не выходят из ее рта, а потом ее ноги вдруг подгибаются, а разум становится тихим и темным. Последнее, что она помнит, – это руки Байра, схватившие ее прежде, чем она падает на землю.

Сознание ускользает сквозь пальцы Дафны, как дым, но время от времени она цепляется за него достаточно крепко, чтобы открыть глаза. Каждый раз, когда она это делает, то оказывается не одна. Байр сидит на стуле рядом с ее кроватью. Иногда он выпрямляется, сцепив руки на коленях и нахмурив брови. Иногда лежит, откинув голову назад и закрыв глаза, а его грудь поднимается и опускается в долгих, ровных вдохах. В такие моменты он словно незнакомец со спокойным, умиротворенным и открытым лицом. И ее затуманенный, лихорадочный разум задается вопросом, каково было бы прикоснуться к его щеке, запустить пальцы в его растрепанные волосы, прижаться губами к его губам.

Однажды она открывает глаза и видит, что он наблюдает за ней, его серебряные глаза смотрят прямо на нее.

– Почему ты здесь? – спрашивает она его. Ее голос звучит хрипло, и он быстро берет со стола рядом стакан с водой и протягивает ей. Она не пьет из него, а смотрит на его содержимое.

– Воду проверили, – говорит он, замечая ее настороженность. – Ты помнишь, что случилось?

Дафна хмурится и делает небольшой глоток воды, затем еще один. Она не полностью ему доверяет, но жажда берет верх над разумом. Через несколько секунд она осушает бокал и возвращает ему. Он тянет за веревку, висящую рядом. Вдали она слышит звон колокольчика.

– Смутно, – отвечает она. Ее голос по-прежнему звучит грубовато, но в горле скребет меньше. Она откидывается на подушку. – Вода в бурдюке, она была отравлена.

Эта мысль, словно заноза под ее кожей. Как разочаровалась бы ее мать, особенно после всех уроков по обнаружению и изготовлению собственных ядов, которые Дафна получила вместе с сестрами. Особенно если учесть, что Дафна всегда преуспевала в этих уроках. Она не может поверить, что ее отравили, и чувствует себя странно.

Он кивает.

– Мой отец допрашивает всех, пытаясь выяснить, кто виноват.

– Полагаю, что это те же люди, которые пробовали сделать это раньше, – говорит она.

Только когда он с тревогой смотрит на нее, она понимает, что говорила вслух. Она съеживается и садится чуть прямее.

– Что ты имеешь в виду? Раньше? Кто-то еще тебя отравил? – спрашивает он.

– Нет, – быстро отвечает она и делает паузу, ища правдоподобную ложь, но ничего не выходит. Ее разум заполнен туманом, свозь который не видно ничего, кроме того, что находится прямо перед ней. В данном случае это правда. – Но на прошлой неделе подпруга моего седла была порезана, и меня чуть не затоптали.

Байр глубоко вздыхает.

– Возможно, ты просто упала.

Она смотрит на него.

– Уверяю тебя, что нет. Ты можешь спросить Клиону, она была там.

О, звезды, что было в этом яде? Сыворотка правды? Она на мгновение закрывает глаза и снова открывает их.

– Не говори отцу. Это не такая большая проблема, как кажется. Оба раза они потерпели неудачу.

– И ты согласна позволить им попробовать в третий? – огрызается он.

Дафна открывает рот, затем снова закрывает его, проглатывая слова. Она знает, что он прав, но почему-то ей кажется, что из-за этих покушений неудачу потерпела именно она. Как будто она уязвима и поэтому слаба. Мысль о том, что кому-то об этом известно, наполняет ее стыдом.

– Если они попытаются снова, то потерпят неудачу в третий раз.

– Единственная причина, по которой они потерпели неудачу на этот раз, – это то, что ты случайно заметила этого оленя до того, как закончила пить воду. Врач сказал, что еще пара глотков, и мы с тобой сейчас бы не разговаривали.

Дафна внезапно чувствует тошноту. Любой ответ, который она могла бы дать, стирается осознанием того, как близко она была к смерти.

Дафна вспоминает девушку, которая передала ей воду. Старшая сестра Руфуса, Лиана. Она помнит, что девушка не смотрела на нее, и вспоминает слова матери. «Мужчины говорят, что яд – это женское оружие. Они говорят это как оскорбление, потому что считают за трусость, но яд скрыт, и потому чист. Гораздо легче контролировать действие яда, чем кончик клинка в пылу боя. Это легко сойдет с рук, и при правильном использовании его невозможно отследить. Яд – это оружие женщины, потому что это умное оружие».

– Лиана, – медленно говорит она. – Я заметила ее неприязнь.

Байр глубоко вздыхает.

– Зения призналась.

Зения. Дафна вспоминает самую юную девочку, ее волосы были заплетены в две косы, свешивающиеся по обе стороны от круглого веснушчатого лица. Ей не больше десяти лет.

– Мне показалось, ты сказал, что твой отец все еще ищет виновного, – говорит Дафна.

– Зения только выполняла приказы. Она не знала, как подействует яд. Все, что ей нужно было сделать, это вылить в воду жидкость из флакона, который ей дали. Кто-то предложил ей желание настолько сильное, что вернет ее отца из мертвых. Этого человека мы и пытаемся найти.

– Желание не может этого сделать.

– Нет, но она была в таком сильном отчаянии, что поверила в это, – он проводит рукой по волосам. У него уставшие глаза – сколько бы он ни спал, этого было недостаточно. – Ее будут держать в покоях их семьи, пока не решат, что с ней делать. Руфус, конечно, умолял о пощаде.

– Конечно, – говорит Дафна. Она пытается сесть, но боль рикошетом проходит по ее телу, и она опускается обратно.

– Осторожно, – предупреждает Байр, наклоняясь вперед. Он протягивает руку, как будто хочет прикоснуться к ней, но на секунду задумывается и позволяет своей руке снова повиснуть.

– Она просто ребенок, – игнорирует его Дафна. – Она не знала, что делала.

– Она пыталась тебя убить, – возражает Байр, и его глаза вспыхивают чем-то, что она не может назвать.

– Если бы кто-то сказал тебе, что они могут вернуть Киллиана, готова поспорить, ты бы сделал то же самое.