Он качает головой.

– Ты сама сказала – это невозможно.

– Но если бы ты думал, что это так, если бы имелся хотя бы малейший шанс, ты бы это сделал.

Он этого не отрицает.

– Не спускай с нее глаз. Допроси как можно более тщательно и выясни, кто ее к этому подтолкнул. И пусть брат накажет ее так, как посчитает нужным.

Байр, кажется, готов возразить, но в дверь стучат.

– Войдите, – говорит Байр, и входит слуга с кувшином воды на подносе. Он пытается налить его в бокал, который держит Байр, но тот останавливает его.

– Сначала выпей, – приказывает Байр.

Мужчина делает паузу, и его лицо бледнеет.

– Ваше Высочество…

– Необходимая мера предосторожности, – объясняет Байр с улыбкой, хотя с таким же успехом можно было бы натянуть колючую проволоку. – Ты же понимаешь. Я уверен, что бояться нечего.

Слуга сглатывает и делает глоток из кувшина. Удовлетворенный, Байр протягивает стакан Дафне и позволяет ему наполнить его, прежде чем поставить поднос на стол.

– Требуется ли… требуется ли что-то еще? – спрашивает слуга дрожащим голосом.

– Не сейчас, – произносит Байр, передавая бокал Дафне. – Спасибо.

Слуга убегает, закрывая за собой дверь, а Дафна делает глоток из бокала с охлажденной водой, наблюдая за Байром поверх его края.

– Почему ты здесь? – спрашивает она снова.

Он хмурится.

– Кто-то пытался тебя отравить, помнишь?

Она качает головой.

– Почему ты не допрашиваешь остальных?

– Этим занимается мой отец.

– Тем не менее, тебе лучше потратить время на то, чтобы помочь ему, а не играть со мной в няньку.

Он качает головой.

– Зения не сама приготовила этот яд, ее просто использовали. Это значит, что кто-то – может быть, много кто – все еще хочет твоей смерти. Я не собирался оставлять тебя на их милость даже до того, как узнал о первой попытке.

– У нас есть стража, – отмечает она.

– Не уверен, что могу им доверять.

Дафна вспоминает свою поездку в ателье и что Клиона говорила, будто трое из четырех гвардейцев, сопровождавших их, были на стороне мятежников. Байр прав в своих подозрениях.

– Как ты себя чувствуешь?

– Мне кажется, что моя голова расколота пополам. И мне очень холодно. Но при этом такое чувство, что все мое тело горит.

Байр наклоняется вперед, касаясь ее лба тыльной стороной ладони.

– Ты до сих пор горячая. Тебе стоит попытаться еще поспать.

Он берет со стола тряпку и проводит ею по ее лбу, щекам и шее. Она вся пропитывается ее потом. Байр так близко, что она может видеть усталость в его глазах и бледность его кожи.

– Сколько прошло времени? – спрашивает она.

– Один день.

Дафна удивленно моргает. Прошел целый день.

– Тебе тоже нужно поспать.

– Я в порядке. Не меня же отравили.

– Нет, – соглашается она. – Но ты почему-то два дня подряд сидишь тут и заботишься обо мне. Вряд ли, сидя на таком стуле, можно выспаться.

– Стул и правда маленький, – признает он. – Но я в порядке. Тебе нужно поспать.

Она выдерживает его взгляд и допивает второй стакан воды.

– Я не лягу спать, пока ты не ляжешь.

– Да ты шутишь, – поднимает он брови.

Она похлопывает по месту на большой кровати рядом с ней.

– Ты же не захочешь проверять, блефую я или нет. Давай, здесь полно места, и я не хочу завтра выслушивать твои жалобы на боль в спине.

– Это неприлично.

Она смеется, но получается очень тихо. Дафна уже чувствует, как ее разум снова затуманивается и как она погружается в сон.

– Не думала, что тебя это сильно волнует. Кроме того, мы помолвлены, и я не могу представить, что тебе будет трудно держать свои руки при себе. Я, должно быть, выгляжу ужасно.

– Это еще мягко сказано, – он тяжело вздыхает, встает со стула и ложится на кровать рядом с ней, но остается поверх одеяла. – Ты выглядишь так, словно находишься на волосок от смерти.

Дафна пытается оттолкнуть его, но ее рука такая тяжелая и слабая, что это не имеет никакого эффекта.

– Просто спи, – говорит он ей, перекатываясь на бок лицом к ней и прижимаясь щекой к подушке.

Ей следовало бы поспать – усталость готова одолеть ее в любую секунду, – но вместо этого она позволяет своему взгляду исследовать его лицо, обводя острые скулы и нависшие над ними веером длинные темные ресницы. Его подбородок покрыт щетиной. Через секунду он снова открывает глаза, встречаясь с ней взглядом с такой спокойной уверенностью, что она не может отвести взгляд.

– Знаешь, я рад, что ты не такая, – тихо говорит он.

– Какая?

– Не мертвая.

Она плотнее закутывается в одеяла, обнимая себя, чтобы защититься от холода.

– А ты? Я думала, это будет облегчением для тебя. Ты сам это сказал. Ты ведь обо всем этом не просил, не хотел нашей помолвки.

– И ты тоже, – напоминает он ей. – Ты не просила о помолвке с Киллианом и тем более о том, чтобы переехать во Фрив. У тебя не было выбора. Ты ни о чем таком не просила.

Ты ни о чем таком не просила.

Ей впервые пришло в голову, что она этого не хотела. Она никогда не протестовала, никогда не боролась с этим, но и не просила об этом. Ее мать решила ее судьбу до того, как она сделала первый вдох, и она была не против, но это разные вещи. У нее никогда не было выбора. В ее взбудораженный разум проникает мысль, поразительно правдивая: если бы у нее был выбор, она могла бы выбрать другой путь, жизнь без ядов и уловок, без взламывания замков и изучения шифров, жизнь без лжи.

Внезапно Дафне приходит в голову, что она устала от лжи и притворства. Она хочет прикоснуться к Байру, поэтому так и поступает: кладет руку ему на щеку и чувствует шероховатую щетину под своей ладонью.

– Дафна, – произносит он шепотом ее имя. Сначала она думает, что это предостережение, но он не отстраняется.

– Я уверена, что мне бы понравился Киллиан, – говорит она ему, не успевая подумать. Слова срываются с ее губ прежде, чем она успевает их остановить. – Но не думаю, что он смотрел бы на меня так, как ты.

– А как я на тебя смотрю? – спрашивает он. Похоже, он не знает, действительно ли ему нужен ответ.

Дафна улыбается, хотя сейчас даже это дается с трудом.

– Как будто я вспышка молнии, – отвечает она, проводя пальцами по линии его подбородка. – И ты не можешь решить, убью ли я тебя или верну к жизни.