на колесных коньках. Современники отметили, что эти костюмы свелись к модным в ту пору узким юбкам и большим круглым шляпам.

«Много видели стены этого здания, – писали столичные газеты, когда в начале 1914 г. стали разбирать «American Roller Rinc». – Здесь начинались кончавшиеся часто трагически флирты и знакомства. За столиками лилось рекой шампанское, и многие из лиц, плативших по счетам, оказались потом на скамье подсудимых за растраты. Теперь всему этому конец. Здание ломают, и вскоре на его месте снова будут производить свои учения блестящие гвардейские полки».

«Три-четыре года просуществовал скетинг на Марсовом поле, – замечал писатель Николай Брешко-Брешковский. – Но как он бурно и нездорово жил! Одни женщины приходили сюда торговать своим телом, как на биржу. Другие более платонически искали романов и приключений».

Трагедия «королевы скетинга»

Одним из самых громких скандалов, связанных со скетинг-ринком на Марсовом поле, стала история любви «королевы скетинга» к «маршалу поля» – инструктору скетинг-ринка. Спустя несколько лет она закончилась загадочным криминальным случаем, ставшим известным на всю столицу.

«Королевой скетинга» называли красавицу купеческую дочь Марию Толстинскую, она почти каждый день, сияя бриллиантами и драгоценными камнями, появлялась на катке «Американского роллер-ринка» на Марсовом поле. У нее появилось здесь немало поклонников, но только к одному из них благоволила «королева скетинга» – к инструктору по скетингу молодому ловеласу Альберту Грейчунасу.

Вскоре между ними возникла любовная связь, причем довольно странная: Толстинская, обуреваемая муками ревности, следила за каждым шагом своего возлюбленного. В одну из бурно проведенных ночей она взяла с него слово, что тот бросит службу на скетинг-ринке и поступит к ней на содержание. Грейчунас действительно выполнил условия: он оставил службу и принял предложение «королевы».

Спустя некоторое время произошла история, предвещавшая надвигающуюся беду. Толстинская доверяла своему возлюбленному и не запирала на ключ ларец с бриллиантами, не прятала его. Но однажды часть драгоценностей Толстинской загадочным образом пропала. Грейчунас сразу же заявил, что во всем виновата прислуга, однако сыскной полиции не составило труда прижать его к стенке, после чего бывший инструктор сознался в краже. Шестьсот рублей он вернул, а тысяча ушла на «уплату долгов». На первый раз Толстинская простила своего вороватого возлюбленного.

Молодые продолжали беззаботную жизнь, устраивая кутежи и попойки. «Королева скетинга», забросив катание на роликах, пристрастилась к игре в лото и почти каждый день ездила по игорным клубам, чаще всего – в Русское столичное общественное собрание. Всегда и везде ее сопровождал «маршал поля».

Казалось, ничто не превещало печального конца, но однажды после очередного похода в игорный клуб барыню нашли наутро мертвой в собственной постели. Полиция не обнаружила ни беспорядка, ни взлома замков, ни следов крови. Врач заявил, что барыня «удушена». Было установлено, что Грейчунас, ночевавший в ту ночь с барыней, исчез, прихватив с собой ее бриллианты.

Его задержали через десять дней, на границе России и Пруссии, когда он пытался «уйти за кордон». На первом же допросе он признался, что задушил возлюбленную во время ссоры, а бежать из России задумал еще давно. Украденные вещи он продал в Петербурге, а затем в Киеве встретился со своим братом-дезертиром, для того чтобы вместе скрыться из страны.

В начале марта 1913 г. дело «королевы бриллиантов» слушалось в петербургском окружном суде. Места в переполненном зале брались с боем. На процесс вызвали сорок одного свидетеля, они рассказали немало любопытного о «героях» скандального процесса.

О Грейчунасе некоторые свидетели заявляли, что он дурной человек и его родители также на «плохом счету». Служил посыльным в редакции одной из газет, потом работал в магазинах и, наконец, стал «маршалом поля» в скетинг-ринке. По показаниям управляющего скетинг-ринком на Марсовом поле, Грейчунас был «ловкий, усердный инструктор, нравившийся посетительницам». Зарабатывал, как и другие инструктора, он очень прилично. По словам управляющего, «неленивые из них могут зарабатывать огромные деньги». Тем не менее служба на скетинге была очень тяжелой: инструкторам приходилось трудиться на износ – до трех часов ночи, пока не закроется заведение.

Свою связь с «королевой скетинга» Грейчунас тщательно скрывал от родных. Правда, его отца предупреждали, что надо беречь сына от женщины, которая его погубит, но он не придал этому значения. Мать уехала в Америку, а отец махнул на сына рукой.

Что же касается Толстинской, то выяснилось, что она отличалась пристрастием к спиртному. Обнаружились и другие пикантные подробности: оказалось, что «королева скетинга» будто бы страдала «дурной болезнью» и заразила ею своего возлюбленного, поэтому Грейчунас задушил ее из мести.

Грейчунас заявил на суде: «Я виновен, но убить ее не хотел». Он не отрицал того, что сдавил горло Толстинской во время ссоры, но категорически отрицал свою вину в ее смерти. Вот как все произошло, по его словам: «Когда она начала говорить, что ей нравятся и другие и что если я не хочу пользоваться ее ласками, то она выгонит меня вон, я разозлился и схватил ее за горло, но она выскользнула из рук и упала на подушку. Вижу, она смотрит на меня страшными глазами. Я ее потряс, думал – очнется, а она вдруг посинела и закрыла глаза».

Однако эксперты пришли к заключению, что Толстинская умерла от «удушения». Относительно же Грейчунаса они отмечали, что «ни явных, ни предположительных явлений душевного расстройства и упадка умственных способностей не обнаружено».

Государственный обвинитель назвал подсудимого «типичным сутенером, живущим за счет женщин», а потому достойным суровой кары. Защита утверждала: «Подсудимый – это червяк, которого старается раздавить стопа государственного обвинения. Он развратился рано, но не вырос в убийцу, а пал жертвой случая, страсти и темперамента. Смерть Толстинской – несчастная случайность, которой способствовало больное сердце пострадавшей». Однако защите не удалось убедить присяжных в невиновности Грейчунаса. Его признали виновным в убийстве «в запальчивости и раздражении» и приговорили к каторжным работам на шесть лет.

Именно эту и подобные полулюбовные-полукриминальные истории имел в виду писатель Николай Брешко-Брешковский, когда замечал, что результатом скетинг-ринка на Марсовом поле стала смерть нескольких дам, а также каторга и арестантские роты для молодых людей. После этого репутация заведения оказалась подмоченной, и публика, считающая себя приличной, схлынула. «Осталась одна подозрительная шушера, находящаяся в вечных хронических неладах с прокурорским надзором».

Поэтому, когда в январе 1914 г. начался слом скетинга, значительная часть петербургского общества восприняла это как неотвратимое возмездие за грехи и как доказательство неизбежного торжества справедливости.

«Спортинг-палас»

Особое место в истории катания на роликах занимал возведенный в 1910 г. «Спортинг-палас» (Sporting Palace), или «Дворец спорта», для катания на роликах. Спонсорами проекта стали известные