Тильда уткнулась в теплое плечо и разревелась.

— Шиииит… — разочарованно протянул Спайк. — Давай без этого, а?

Она отпрянула, отошла в сторону и села на бордюр.

— У вас приказ, вам все равно… а у меня ничего в этом мире не осталось, кроме любви. Если бы все можно было так просто забыть, я не стала бы даже пытаться барахтаться. Хотела сдаться полиции, когда попала в больницу. А потом поняла, что… Да какая тебе разница! Я для вас просто посылка, которую нужно доставить адресату…

— Идем, — убитым голосом сказал Спайк.

Аарон встретил их хмуро.

— Значит, так. Мисс Райнер сидит и думает о своем дурном поведении, Дин отдыхает — ибо пиво пил, а мы с тобой, Спайк, едем в ближайший гипермаркет.

Как только за мужчинами закрылась дверь, Тильда осторожно спросила Дина:

— Что-то случилось?

Дин отставил в сторону пивную жестянку, пожал плечами.

— Довела командира, сестренка? Сейчас он Спайка до полусмерти заездит, — и сделал страшные глаза.

Тильда предпочла вопросов больше не задавать. Съела оставшийся кусок пиццы, попила воды и снова залезла в кровать. Так и уснула — под бормотание телевизора и ехидные комментарии Дина к какому-то шоу для домохозяек.

Разбудили ее еще до рассвета. Тильда спросонья решила, что случилось что-то непредвиденное, мигом вскочила с кровати.

— Тихо ты, — буркнул Аарон. — Давай позавтракай и готовься сидеть на стуле смирно. Это минимум час. Будем из тебя твою маму делать.

— Зачем? — испуганно сжалась девушка.

— Кто-то вчера так надрывно вопил, что по кому-то скучает, что был услышан, — Аарон поставил на стол перед ней тарелку с молоком и пакет хлопьев. — Давай умойся и поешь.

— А при чем тут мама?..

— Поедем в НайнФлэгс. И нам ведь не нужно, чтобы тебя узнали, верно? Вот и сделаем так, чтобы никто не распознал в тебе Тильду Райнер.

Полчаса спустя Спайк усадил девушку перед зеркалом, вывалил из пакета гору всевозможных кремов, коробочек с тенями и карандашей и принялся «колдовать».

— Глазки закрой и не морщись. Ага, умница. Сейчас мы из тебя красавицу сделаем! Была бледненькая девочка, а станешь смуглой прекрасной дамой. Чуть повернись…

— Когда ты со мной неофициально разговариваешь — совсем другой человек, — улыбнулась Тильда.

Спайк слегка смутился.

— Ээээ… Извините, мисс Райнер. Кисточку подержите, леди. Подбородок вверх, глаза прикройте…

— Ну, Спа-а-айк…

— Сидите смирно, мисс Райнер. Сейчас самое сложное.

Пришлось смириться и полчаса быть манекеном. Зато когда Спайк закончил и Тильде позволили взглянуть в зеркало, она себя не узнала в изящной женщине лет сорока с тоненькими бровями и красиво очерченными губами.

— А… — только и смогла сказать девушка.

— Отлично, — прокомментировал подошедший Аарон. — Теперь одевайся. Вещи вон там, в пакетах у стены. Спайк, помоги ей убрать волосы под платок.

Чулки, строгий серый костюм, туфли-лодочки, легкий осенний плащ… Да, у того, кто подбирал Тильде одежду, очень хороший вкус. И размер угадал.

— Веснушки жалко, правда, — зевнул Дин, проходя мимо Тильды. — А так — ого! — очень даже женщина.

Тиль покраснела даже сквозь слой тонального крема. Почему-то только сейчас ей стало неудобно от того, что она уже несколько дней живет в одной маленькой комнате с тремя мужчинами, при которых приходится переодеваться, которые таскали ее в туалет, когда ей было плохо, кормили с ложечки и ночами сидели рядом. Молодые, здоровые во всех смыслах парни…

— Тильда, готова? — окликнул Аарон.

Она поспешно кивнула.

Десять минут спустя ее строго инструктировали в машине:

— Слушай внимательно и запоминай. Сейчас мы доедем до места, где тебя встретит человек, с которым вы поедете в НайнФлэгс. Его имя — Джон До.

— Он не… — удивленно начала девушка.

— Не перебивай. Да. Один из самых крупных ВИП-клиентов корпорации. Ты пойдешь с ним. Как его спутница. Говори по минимуму — твой голос многие помнят. Перчатки где? Надевай. У тебя руки не сорокалетней женщины. И платок не снимай. Помни о том, что ты — солидная дама. Что ты за птица, мистер До тебе сам расскажет. Слушайся его. Он отведет тебя туда, куда ты хотела. Даст вам время. По прошествии этого времени ты должна покинуть здание корпорации. Наша машина будет на стоянке у главного входа. Все будет просто, если ты будешь умницей, Тильда.

— Я не подведу, — ответила она еле слышно.

На кухне звонко брызнул осколками стакан. Хлопнула дверца шкафа, зашуршал веник. Маард с трудом подавил желание пройти в кухню, обнять Ингрид за плечи, успокоить. Нет. Так будет только хуже. Не получится разубедить женщину на грани истерики в том, что ты сволочь неблагодарная, тупой мерзавец, сидящий на чужой шее и совершенно не ценящий того, что для тебя делает маленькая хрупкая госпожа Ларсен. Да и, может, права она, он действительно скотина, не ценящая добра. Все может быть.

Жаль только, что она не говорит это вслух. Ей стало бы легче. Держать все в себе и плакать в подушку — не выход. Маард попробовал представить себя на ее месте. Накатила горечь. С кухни слышались обиженные всхлипывания. Плачет, плачет… Женские слезы Маард всегда переносил с трудом. Захотелось подойти, обнять, поцеловать, помириться. Но нельзя. Жалость и ласка сейчас вызовут лишь злость и отчаяние. Тем более что у него не хватало бы сил глядеть, как она плачет из-за него.

Маард вышел на веранду, тихо прикрыв за собой дверь. Может, если не мозолить Ингрид глаза, будет лучше? Какое-то время пошататься по пляжу. Погода, правда, не для прогулок: с неба сыплет холодная морось, ветер гонит по темнеющему небу обрывки облаков. Игорь зябко поежился, поднял повыше воротник легкой куртки. В доме сейчас гораздо неуютнее.

Перешел дорогу, медленно побрел к пляжу. Показалось, будто Ингрид что-то крикнула вслед, но он не обернулся. Незачем.

В ботинках хлюпало, в шум дождя вплетался шорох гравия. Рокот океана нарастал, и вскоре заглушил звуки шагов Маарда. Игорь сел на мокрый пластиковый лежак, ссутулился, скрестил на груди замерзшие руки. Закрыл глаза. Казалось, так можно отвлечься от холода, перестать замечать стекающие под футболку капли. Это просто — не замерзать, нужно всего лишь забыть, что тебе холодно. Спасибо армии. Давно позади та страница жизни, а все спасает… Он прикрыл уши ладонями. Если согреты уши, становится теплее — еще один секрет.

Шум океана убаюкивал. Одна большая волна выметнулась на берег, другая. Если поймать ритм и начать считать, можно попытаться уснуть. В таком холоде это несложно. Он сам по себе лишает воли и сил, погружает в тупое оцепенение. Третья волна, четвертая… пятая, шестая.