— Пять-шесть метров в длину, размах крыльев — до семи метров. Живородящий, теплокровный ящер. Огнедышащий хищник, — уточнил Райнер, увлеченно наблюдая за перемещениями ящерицы.

«Хищник» остановился, задрал морду к балкону и издал громкий вякающий звук. Маард подавил нервный смешок: в эту секунду уродливый ящер напомнил обычного щенка.

— Это что-то вроде робота? — поинтересовался Игорь.

— Отнюдь, — покачал головой Райнер. — Можете считать его животным с искусственно смоделированным геномом. Если угодно, биоконструктор. Единственное, в глотке стоит хитрая штуковина, делающая возможной фонацию.

— Чего? — переспросил Маард, понимая, что выглядит сейчас откровенно тупым.

— Зверь может говорить. Вашим голосом, естественно.

— М-да, — только и сказал Маард.

— Предлагаю вернуться в главный корпус и опробовать модель в действии, — сказала Ингрид.

— Ни в коем случае! — раздался возглас из-за спины Маарда.

У входа на балкон стоял мужчина лет пятидесяти в белом форменном костюме корпорации. Взгляд из-под кустистых бровей не предвещал ничего хорошего. «Здравствуйте, дорогой Леонид Ильич», — весело подумал Маард.

— Я считал, считаю и буду считать ваши действия незаконными! — загремел тип. — Само создание этого зверя ошибка! Вы отдаете себе отчет в том, какую опасность представляет для людей эта модель? Сколько экземпляров было уничтожено по тем или иным причинам? И вы еще хотите к живому человеку этого крокодила подключить! Вы с ума сошли! Модель не изучена, Райнер! Ее нельзя допускать к работе с оператором!

Райнер сделал шаг вперед, оттесняя гневливого мужика с пути, махнул рукой Маарду и Ингрид: идем, мол.

— Коллега, если я решу испытать модель с обезьяной в качестве оператора, я обращусь к вам, — широко улыбаясь, сказал он обладателю брежневских бровей.

— Райнер, я вас под суд отправлю! — гавкнул субъект им вслед.

— Не обращай на него внимания, — шепнула Ингрид Маарду.

Игорь задумался. Все еще сложнее, чем ему казалось изначально. Ладно. Надо посмотреть модель в действии. Хоть какое-то развлечение… А еще ему хотелось сделать что-то назло бровастому истероиду. Не любил он подобных шумных личностей. А Райнер был почти свой.

Ложемент для управления драконышем на вид ничем не отличался от того, к которому Маард привык на проекте. Костюм тот же. Хотелось спросить Ингрид, в чем состоит апгрейд, но он отвлекся на возню с переодеванием и вопросы оставил на потом.

Ингрид волновалась. Руки, помогающие Маарду одеться, были влажными и прохладными, в глазах таилась тревога. Женщина нервно покусывала губу.

— Все будет хорошо, — уговаривала она не то его, не то себя. — Ты у меня умница, ты справишься, все получится. Гор, я буду рядом все время.

Игорь лег в ложемент, поерзал, устраиваясь поудобнее. Подмигнул Ингрид:

— Я же ас, ты знаешь, — и опустил щиток шлема.

…Темнота рассеялась, исчез тоненький свист в ушах.

Пропало ощущение тяжести в теле. Великолепно.

«Гор, как ты себя чувствуешь?» — спросила в динамиках Ингрид.

— Пока нормально. Вижу перед собой стену. Дверь. Опять стену. Похоже, зверюга крутит башкой.

«Мистер Маард, постарайтесь пошевелиться. Дракон закреплен в подобии гамака, но двигаться может. Давайте попробуем».

— Хорошо, доктор Райнер.

Маард попытался двинуть правой передней лапой — не получилось. Возникло ощущение, будто собственное тело сопротивлялось ему. Новая попытка — дракон шевельнул лапой, заворчал беспокойно. «Эге, дружок, а ты с характером», — подумал Маард. Вспомнились слова покойного Алекса Ромеро: «Не заставляй, а играй с ним. Тогда он не будет упрямиться — если ты себя будешь вести не как враг, а как второе „я“».

Расслабился. Драконыш завозился, изображение перед глазами качнулось. Маард осторожно пошевелил лапами: правая передняя, левая передняя, затем задние. Зверь выдал беспокойную трель, рванулся.

— Доктор Райнер, можно вопрос?

— Конечно, Гор.

— Как бы это почетче сформулировать… Насколько хорошо развита нервная система модели? С каким животным можно сравнить?

«Судя по тестам, он более высокоорганизован, чем собака, но чуть примитивнее приматов».

Ясно. С этим зверем точно будут проблемы. Ну, дружок, давай попробуем договориться мирно.

Маард еще раз пошевелил лапами, попробовал повернуть шею. Дракон сопротивлялся, ворчал, не понимая, что происходит, подчинялся с трудом.

«Гор, давай опробуем фонацию? Посмотри в верхний левый угол. Зафиксируй взгляд в одной точке не менее трех секунд», — Ингрид говорила четко и спокойно, как школьная учительница.

Перед глазами развернулось интерактивное меню. Настройки, опции, режимы…

— Меню есть. Куда дальше?

«Заходи в режимы. Управление простое: более трех секунд фокусировки на иконке активизирует ее. Гор, ищи режим фонации».

— Нашел. Включаю.

«Скажи что-нибудь. Не вслух, а беззвучно».

— Ну… Привет.

Звук собственного голоса в пустоте ангара показался чужим. Тут же дракон взревел, забился. Перед глазами у Маарда поплыло, накатила тошнота и резкая головная боль. Игорь с минуту пытался успокоить перепуганного детеныша, установить над ним контроль — тщетно. Зверь орал, извивался, пытаясь высвободиться, Маарда окатывало волнами страха. Да ты тот еще эмпат, черт возьми…

— Ингрид, отключай! — скомандовал он, чувствуя, что сладить с ящером не в силах.

По возвращении частил пульс, сбивалось дыхание и сильнее, чем обычно, тряслись руки. Похоже, он даже слегка испугался. Забавно.

— Гор, как ты? — склонилась над ним встревоженная Ингрид.

Игорь покачал головой, принялся расстегивать соп-сьют. В ушах до сих пор звенело от драконьих воплей.

— Гор?..

— Нет, Ингрид. Не надо.

— Милый, это только первый контакт! Ты сможешь…

— Ингрид, ты меня не поняла, — сказал он твердо. — Я не стану подписывать контракт с корпорацией. Не стоит мучить ни его, ни себя. Я уже все решил. Понимаешь?

Он действительно все решил. Здесь и сейчас. Он не будет мучить ящера и не будет превращаться в зверя сам. Незачем бояться. Доживать надо красиво. А уходить громко. Или не очень громко. Под сухой щелчок пистолетного выстрела, как под прощальный салют.

На столе забулькала, закипая, дешевая кофеварка. Тильда вздрогнула от резкого звука и проснулась.

— Доброе утро, мисс Райнер, — из кресла рядом с койкой поднялся широкоплечий синеглазый детина лет двадцати пяти. — Как самочувствие?