Это звучит с такой грустью и так не про Стаса, что я, наконец, не сдерживаюсь и хохочу, представив его голого с газонокосилкой, улепетывающего от Арно.

Вчера у моего друга был первый в новом сезоне спектакль, перед этим – сложная неделя репетиций, сегодня перелет. Когда я предлагаю Бонне показать город, он наотрез отказывается, сославшись на усталость, лень и отличное настроение, которое намерен разделить со мной. Вместо этого мы три часа гуляем по окрестностям, удивляемся красоте местных коттеджей, заходим в небольшое придорожное кафе перекусить и выпить кофе – здесь, в Черехино, оно оказывается отличного качества. Арно живо и в лицах рассказывает о французской жизни. О своей семье, о труппе, о том, что с Леоном снова все сложно. Что то, о чем он догадывался, оказалось правдой, и ревность Леона к таланту Арно не дает им нормально построить отношения. Признается, что даже был готов бросить балет ради друга, когда узнал, что режиссер отдал ему, а не Леону, сольную партию, но Сюзет сумела найти слова, которые убедили его отказаться от такой мысли. Обидно, что у любви оказалась высокая цена. Ведь танец – смысл жизнь Арно Бонне.

– Вот так и спасаемся с Сюзет вечерами. Она милая девчонка и совершенно без комплексов, – без стыда признается. – Меня это устраивает, ее – тоже. Это наша жизнь, детка, и мы ее живем, нравится это кому-то или нет!

– Какой красивый у вас дом, Стейси! – восхищается, когда мы возвращаемся, и я показываю ему двор.

– Он мачехи и отца. И Стаса, – честно говорю. – Надеюсь, у меня когда-нибудь будет свой дом. Правда, вряд ли такой же большой и красивый.

Мы поворачиваем за угол, и Арно останавливается. Берет меня за руку, чтобы показать, что именно привлекло его внимание на заднем дворе. Ну, конечно… Мой сводный брат.

Стас стоит возле мотоцикла и что-то смотрит или чинит, не знаю. Он слышит наше приближение, я уверена, но головы не поднимает. Мне редко удается увидеть его вот таким, со стороны, и я невольно засматриваюсь…

– Ну и спина! – шепчет Арно. – Об остальном промолчу. Хочу снимок с ним, Стейси-Белль, хочу! И чего он у тебя такой бука?

У меня. Это звучит непривычно-приятно. Мне вдруг хочется увидеть глаза Стаса – пронзительно-серые под темными ресницами, встретиться с ним взглядом. Почувствовать хоть на секунду его действительно моим.

У меня. Если бы это было так. Но я еще помню его губы на своих и, наверное, буду помнить всегда.

Моя рука вздрагивает от желания коснуться крепких плеч.

– Эй, Стейс! Привет! – окликает Стаса Арно. Из уважения к парню на английском, который не очень хорошо знает, и получается довольно смешно. – Классный мотоцикл! Может, позажигаем вместе на дороге? Я не против, если ты будешь вести!

Я так и ахаю и спешу толкнуть смеющегося Бонне в бок.

– Господи, Арно, да ты с ума сошел! Нашел с кем шутить!

Но, к моему облегчению, угрюмый профиль Стаса говорит о том, что нас не расслышали.

– Пошли в дом, чудо ты французское! – тороплюсь увести друга от греха подальше. Не заметно для себя перейдя на русский язык. – Он же шуток не понимает! А уж намеков – тем более!

Мы проводим с Бонне еще час в обществе мачехи и отца, а после снова уходим в мою комнату. Время бежит неумолимо, у меня не окончена работа над рисунком бродяги, и я прошу Арно мне помочь. Груно Лесовский не терпит халтурного отношения к урокам и заданиям. То, что сейчас здесь мой друг, – просто находка для меня. Лучшего натурщика, чем Арно – не найти!

Я ставлю мольберт, развожу краски и готовлю кисти, продолжая с французом болтать о своем. Надеваю фартук, оцениваю незаконченную работу грустным критическим взглядом и прошу парня раздеться. Сесть на стул у стены, что он и делает. Правда, понимает мою просьбу буквально и вслед за футболкой на пол летят джинсы…

– Арно, я просила оголить только торс.

– Это для достоверности, малышка, – включает режим «супермена». – Я привык свою работу делать качественно.

Ну да ладно. Я бросаю Арно полотенце и прошу прикрыть бедра. Я не Сюзет, чтобы созерцать его нижнее белье.

Так проходит еще час или больше, в котором я рисую, болтаю с другом, но никак не могу уловить то самое настроение, о котором говорил маэстро Лесовский.

Все не то. Не то. Не то.

Так чего же я хочу? Что именно мне нужно?

Кто ты – мой бродяга? Что ты? Зачем ты?.. Я все никак не могу угадать, и черты лица Бонне совсем не ложатся на лист.

Я сминаю рисунок и выбрасываю его в корзину.

– Что? Не получается? – сочувствует француз, и я со вздохом признаюсь:

– Совершенно.

– Ничего, Белль, не отчаивайся! Я видел твои рисунки и знаю, что ты лучшая! Подожди, сейчас на минутку отлучусь в одно место, и мы продолжим. У нас с тобой еще вся ночь впереди!

Вся ночь, это верно.

Но когда проходит пятнадцать минут, а друг все не возвращается, я устаю с беспокойством оглядываться на дверь, снимаю с себя фартук и выхожу из комнаты. Спускаюсь по лестнице, окликая Бонне. Не найдя парня в ванной и гостиной, заглядываю на кухню, но вижу там только Стаса. Одного, со стаканом в руке. Он набирает воду из-под крана, и мне остается удивленно спросить:

– Привет. А где Арно?

– Блондин с голыми яйцами, обмотанный полотенцем?

– Ну… хм, да.

Стас выдерживает паузу, заставляя меня ждать.

– Ушел.

– Как ушел? – я на секунду теряюсь, глядя на парня. – Куда ушел? Раздетый?!

Стас молчит, отходит к окну, медленно отпивая воду из стакана… Не собирается мне отвечать, и я подбегаю к нему, чтобы развернуть к себе лицом и заглянуть в глаза.

– Куда ушел, Фролов?! Ты что… ты его выгнал?!

В ответ молчание и только желваки тяжело ходят на скулах.

– Сумасшедший! – изумляюсь. – Это чужая страна, он же тут никого не знает!

– Мне все равно.

– А мне нет! – сама не замечаю, как ударяю кулаком в крепкое плечо. – Мне – нет! За что ты с ним так?!

Я разворачиваюсь и выбегаю из кухни, но Стас ловит мое запястье, задерживая в прихожей. Серые глаза, в которые я снова так хотела заглянуть, находят мои.

– Значит, почему не искал? Почему любил других?! Да, Эльф?! Ответь! Расскажи еще раз, как твой смазливый друг владеет телом, а я послушаю…

– Пусти!

Дверь открыта, и я выбегаю босиком на улицу. Бегу к воротам, распахиваю их и вижу белокурую голову француза, усевшегося на поребрик у цветочной клумбы.

– Арно, извини! – подбежав к парню, беру его под локоть и помогаю подняться. – Мой сводный такой дурак! Пошли в дом, тебе нужно одеться.

– Мне нужен лед на сердце и желательно малышка Сюзет в кровать, – вздыхает блондин. – Стейси-Белль, как тебя угораздило заиметь такого братца?