– Чего они ждут? – полюбопытствовал я.

– Быть может, этого, – ответила Ильва и указала в направлении реки.

С берега к облакам поднималась тонкая струйка дыма. Пока мы стояли и наблюдали, дым стал гуще и чернее. Жаждущих битвы скандинавов, толпившихся у бруствера, охватило молчание.

– Корабли, – прервал тишину один из воинов.

– Саксы поджигают драккары! – выкрикнул другой.

Толкаясь и наступая друг на друга, возбужденные и растерянные воины увлекли нас за собой к угловому бастиону. Отсюда мы увидели, что три из семи драккаров, стоявших у берега, охвачены пламенем. Саксы за ограждением, установленным на каменном мосту, были не пехотинцами, а лучниками. Горящие стрелы роем поднимались с моста, описывали в небе дугу и завершали полет, падая на открытые палубы красавцев-кораблей.

Стоявшая на стене чуть поодаль группа воинов-скандинавов тоже обратила внимание, что у реки есть активность. Среди суетившихся на стене людей я приметил рыжую шевелюру и бороду Ивара Бескостного, облаченного в синий плащ. Невысокий, коренастый и в общем неприметный человек с носом-пробкой и полными губами, выделяющимися на бородатом лице, следовал за ним по пятам. Ярл-дан вызволил Браги Боддасона, прежде чем отправиться оборонять город. Знаменитый скальд жадно поглощал взглядом драматичные события, разворачивающиеся вокруг. Он, несомненно, запечатлевал в памяти все, что видел, чтобы позднее изложить в поэтическом повествовании. Как и остальные, эта странная парочка была озабочена пылающими у берега кораблями и не смотрела в нашу сторону. Несколько разгоряченных викингов перелезли через бруствер и сползали вниз, помогая себе руками, чтобы сократить расстояние до рва под стеной и, очутившись на земле, броситься на защиту дорогостоящих судов.

Не было ничего удивительного в том, что именно в этот момент всеобщей суматохи и сутолоки саксы предпочли начать штурм.

Их щитоносцы отступили, пропустив вперед две шеренги воинов, до поры до времени скрытых за щитами. Они удерживали оплетенное кожаными ремнями толстое дубовое бревно. Под прикрытием дождя из стрел они побежали по римской дороге, полого поднимающейся к городским стенам, и вдарили тараном по центральной несущей опоре двойных ворот. Сквозь каменную кладку стены вибрация достигла бастиона, на котором мы стояли.

– Зачем они бьют по опоре, вместо того чтобы выбить створки ворот? – удивился я.

– Этому тронному залу несколько сотен лет, – объяснил Ярвис. – Он гораздо более древний, чем ворота. Осберт прекрасно знает слабые места в обороне.

Под крики и всеобщий гомон саксы отступили вместе с тараном на двадцать шагов назад и, действуя по команде, опять ударили по опоре. На этот раз мы не ощутили последствий удара, но тронному залу был нанесен более ощутимый урон. От задней стены здания отвалились камни и кирпичи. Пятьдесят воинов, стоявших на пустыре за воротами, были вынуждены отступить, чтобы избежать ранений. Основные силы саксов по-прежнему держались на расстоянии и ждали нужного момента, который явно должен был вот-вот наступить.

Взгляд синих ледяных глаз Ивара Бескостного обратился на меня поверх многочисленных голов воинов, облаченных в шлемы, – как раз в ту секунду, когда на древнюю кладку обрушился очередной удар тарана. Ярл иронично улыбнулся и поприветствовал меня, а затем обратился к солдатам.

– Вниз, парни, – крикнул он. – Займите места рядом с укреплениями.

Судя по всему, эта операция была согласована заранее. Самые молодые воины мигом сбежали по поросшей травой насыпи с внутренней стороны стены, в то время как старшие и более опытные спускались по приставным и каменным лестницам. Мощный гул пронесся над землей и охватил бруствер.

Я остановил взгляд на королевском тронном зале саксов.

Древнеримская каменная постройка и две примыкавшие к ней неуклюжие башни накренились в сторону поля. Как тяжело груженая повозка, из которой вываливают груз, она постепенно склонялась, пока у нее окончательно не нарушился центр тяжести. С оглушительным грохотом, который, казалось, исходит из земных недр, каменная стена упала и развалилась на мелкие кусочки, покрыв траву, римскую дорогу и несколько зданий за Королевскими воротами слоем кирпичной пыли.

Раздался могучий рев. Войско саксов устремилось к широкой бреши, образовавшейся в стене, которая ограждала Йорвик, на месте тронного зала. Знамена с крестом и топором бодро реяли на древках. Всадники пришпоривали лошадей. Саксы приступили к штурму Йорвика.

– Бьёрн?! – голос Хастейна дрожал. Его лицо побелело как мел. Он пригладил рукой светлую челку.

Последние воины слезли со стены. Ильва, Ярвис, Браги Боддасон и я молча стояли у бруствера. Казалось, даже Ивар Бескостный на мгновение оторопел, шокированный тем, что потерял старшего брата под развалинами тронного зала. И все же в ледяном взгляде его синих глаз я увидел не скорбь, а холодный расчет.

– Если ты стремишься отомстить за гибель приемного отца, – сказал он Хастейну, – самое время присоединиться к товарищам возле укреплений.

Хастейн в растерянности перевел взгляд с рыжебородого ярла на облако кирпичной пыли, которое медленно приближалось. Передние ряды саксов еще были скрыты за ним, но всеобщий самоуверенный победный клич звучал отчетливо. Взгляд Хастейна подернулся печалью. Он выхватил меч, спрыгнул с земляного вала и скрылся из виду.

– Ильва, – продолжал Ивар Бескостный, – ты не присутствовала на моей речи и потому не в курсе, что я пообещал каждому, кто примет участие в сражении и останется в живых, серебряную монету за каждого убитого сакса. Ты, конечно, тоже можешь рассчитывать на награду.

Воительница мгновение помедлила, но затем, пожав плечами, удалилась вслед за Хастейном.

– А от меня тебе никак не избавиться, – вымолвил брат Ярвис, попытавшись выпрямить сгорбленную спину.

– Я и не собирался ни от кого избавляться, монах. Лишь предпочитаю, чтобы каждый находился на своем месте во время осады. Выберешь ты Рольфа или Этельберта – твое личное дело. Но если ты рассчитываешь, что Осберт пощадит твоего епископа, ты наивнее, чем я полагал.

Брат Ярвис перевел взгляд с меня на Ивара Бескостного, затем посмотрел на воинов-саксов.

– Защищай епископа, – поддержал я его.

Ярвис уже не раз рисковал ради меня. Мне не хотелось просить его ставить на кон собственную веру и будущее христианской церкви в Нортумбрии. Взгляд старика был сдержан, когда он удалился тем же путем, что Хастейн и Ильва.

– Это он! – Браги Боддасон, стоявший на бруствере, перестал видеть приближающихся саксов, скрывшихся в облаке пыли, обернулся и наткнулся взглядом на меня: – Он напал на меня!

– Я знаю, Браги, – Ивар ни на мгновение не выпускал меня из виду. – Я думаю, тебе стоит примкнуть к тем, кто находится возле укреплений.

– Этого хулигана надо высечь за то, что он меня опозорил!