Бездна наполнилась запахами, узнать которые у Асмера не составило никакого труда. Запах разложения и трупного яда слишком хорошо отличался от запаха подвала и сырости. Тьма впереди немного расступилась, открывая вид на глубокий овраг, практически полностью заполненный чем-то темным.

Именно от оврага пахло трупами и гнилью, и вскоре Асмер понял почему. Когда расстояние между его ногами и оврагом стало минимальным, настолько, что сделай он еще один шаг, рухнул бы вниз, перед ним открылся вид огромного кладбища, в котором старые, почерневшие от времени кости были похоронены под более молодыми и свежими, сияющими белизной. То, что управляло телом Асмера, особенно внимательно сосредоточило его внимание на кучке костей, что располагалась выше других. Между прочих выделялись две кисти рук, мертвой хваткой сцепившееся друг с другом. Они держались друг за друга так, как мать обычно держит за руку своего ребенка, стараясь огородить его от зла и страха.

Асмер почувствовал движение позади и обернулся, ощутив, что контроль над телом вернулся к нему. Однако он не мог пошевелиться. Его сковал ужас. Страх парализовал его мышцы и суставы.

То, что приближалось к нему, не было похоже ни на одно из существ, которых Асмер видел когда-либо в своей жизни. Он даже не мог предположить, что такое вообще могло существовать где-то, помимо самых безумных кошмаров.

Огромный клубок переплетенных меж собой, словно комок червей, щупалец. Он едва втискивался в окружающие его стены грота. Черные, отливающие лиловым цветом щупальца, казались много темнее, чем окружающий их мрак. Каждое из них было покрыто склизкими, колышащимися в такт передвижения этого мерзкого клубка, ворсинками. Между щупальцами виднелось что-то еще – огромное, как небольшая площадь, и светящееся темно-багровым цветом.

Око.

Кровавый глаз, смыкающийся с громким, расходящемся по всему подземелью скрежетом. Вместо ресниц его веки были обрамлены костными наростами, сильно похожими на зубы.

Око выпятилось вперед, когда щупальца передвинули его почти вплотную к Асмеру. Его склизкие, ворсинистые веки моргали, лязгая, словно челюсти, а зрачок, оказавшийся уходящей вглубь тела глоткой, пульсировал, сжимаясь и разжимаясь в такт ударам зубов друг о друга.

Кровавое зубастое око завораживало, притягивало, но одновременно вызывало у Асмера неприятный холодок в загривке. До этого он не думал, что может чувствовать хотя бы что-то, но за последнее время по его телу, совершенно чужому, постоянно пробегали мурашки страха. Теперь же они не просто бегали, а носились с бешеной скоростью, словно породистые жеребцы, с ранних лет занимающиеся гонками.

Щупальца прекратили свое чарующие вращение. Тут же в гроте наступила тишина, но не для Асмера. Его голова и разум наполнились голосом, который несомненно принадлежал огромному чудовищу.

– Я ждал тебя, – произнес голос.

– Кто ты такой? – подумал Асмер, совершенно не ожидая ответа.

Око, мерцающее перед глазами, не смутилось и ответило:

– Я Фалькасаар, – услышал Асмер. – Я пришел сюда, когда стены этого города были песком. Я создатель вашего мира, что вы зовете Атифисом. Я жил здесь и всегда буду жить, пока сотни, тысячи, миллионы, ваших поколений будут сменять друг друга. И я в ярости.

Чудовище взревело, а его щупальца принялись бить по стенам грота, лязгая и грохоча о его каменные стены. Асмер удивился, как ни одна из волосатых конечностей не разрушила подземелье своими ударами о его черные своды. Одно из щупалец пронеслось в метре от его головы.

Последний кусочек пазла встал на место. Теперь Асмер видел его – сердце и цитадель съедающих Атифис кошмаров. Он ощущал, так же, как ощущал и в Акрылах, легкое покалывание каждой частички тела, осязал сигнал, что сильными и жаркими потоками лился от чудовищной громады щупалец перед ним. Только в том случае излучение не превращало всех попавших под его действие в рыбоподобных мутантов.

Это был ужас. Он сводил с ума.

– Это все ты…– подумал Асмер. – Все эти смерти из-за тебя. Я думал Атифис поражен болезнью, но на самом деле внутри него сидит паразит.

Раздался хохот. Жуткий и холодный, он прогремел в голове, пронзая ее ледяными иглами.

– Глупец. Ты меня разочаровал. Тебе хватило наглости прийти ко мне, хватило сил выбраться из моей власти, но не хватило ума понять, c кем ты говоришь и что происходит вокруг. Вы, люди, жалки и ничтожны. Ваш разум наполнен ненавистью, сочной и необычайно вкусной. Она течет по жилам, пульсирует в венах. И вы не можете от нее избавиться, не можете перестать ненавидеть себя и свою жизнь. Но, погруженные в самообман, вы убеждаете себя и других, что все хорошо, что вы счастливы. Только с каждым разом уходите глубже за черту, и она постепенно растворяется. Впрочем, стоит отдать вам должное – ненависть делает вкус вашего разума слаще и интереснее. Остается лишь добавить щепотку безумия, чтобы ее созревшие соки растеклись и как следует приправили мясо.

– Вы созданы лишь для того, – продолжал он, – чтобы плодить подобных себе покорных муравьев, которые будут продолжать питать меня. Однако, вам этого мало, у вас есть все, но вы постоянно лезете туда, куда не следует. Бросаете вызов силам, что вас никогда не понять. Поэтому, нужно иногда демонстрировать силу, повергать вас в пучину страха, чтобы вы не пытались вылезти из муравейника. Даже те, кто мне верен, кто давно стал частью меня, обязаны бояться. Только так можно сохранить верность.

Вы не можете осознать одного – вся ваша жизнь – лишь иллюзия выбора. Поиск пути среди искусственной видимости альтернатив, в конце каждой из которых одинаковый исход.

Смерть.

– Однако одного у вас не отнять. Среди людей встречаются довольно интересные экземпляры. Вот как ты. Только все же ты такой же обычный червяк, как остальные. Вы забавны, людишки, особенно когда грызетесь между собой.

– Ты подстроил все. Тот медальон… Ты специально сделал так, чтобы Церкви подумали, что Антицерковники вернулись. Ты знал… Знал, что Недлард вплотную приблизился к ответам, но почему тогда ты не убил его, как Арне…

Ааа, я понял. Ради забавы. Я ведь прав? Ты просто хотел развлечься, посмотреть, как жалкие букашки вошкаются у тебя под ногами. В тебе гораздо больше человеческого. Ты стар, и тебе бывает скучно… Хахахах. А единственное, что дает тебе силы жить –власть.

Зубы огромного ока неприятно стукнули друг об друга. Асмер обернулся и взглянул на яму с костями, а затем почувствовал, как где-то возле позвоночника засуетилось что-то холодное и склизкое.

Фалькасаар будто снова прочитал его мысли:

– Не бойся, – почти ласково произнес голос в голове. – Тебя ждет несколько другая участь.