Другие руки управляли фигурами, а он, как легионер из лудуса, мало что мог сказать об этих ходах и едва ли был в состоянии повлиять на исход игры, даже если некоторые ходы делал сам.

Все это было до ужаса обидно и неприятно, и он прижался к Китаи, ища утешения в ее присутствии, запахе и прикосновениях.

– Они идут, – прошептал он. – Теперь уже скоро.

Китаи посмотрела на него, ее глаза что-то искали в его лице.

– Если это правда, если сюда пришла огромная армия, сможет ли твой легион их уничтожить?

– Нет, – тихо ответил Тави.

Он на мгновение закрыл глаза, беспомощный, словно фигурка из лудуса, которая будет уничтожена, когда начнется сражение, – конец игры приближался.

Эндшпиль.

Снова запел горн канимов, похожий на вой волка.

Лудус.

Внезапно Тави сделал глубокий вдох и поднялся на ноги, его разум заработал с новой силой. Он смотрел на свет горящих в гавани Фаундерпорта кораблей, который отражался от облаков.

– Мы не можем их уничтожить, – сказал он. – Но я полагаю, что нам под силу их остановить.

Она склонила голову набок:

– Как?

Тави прищурился.

– Дисциплина, – едва слышно ответил он.

Глава 34

– Какой сегодня день, Джиральди? – спросила измученная Исана, даже не подняв головы.

– Двадцать девятый день осады. До рассвета еще несколько часов.

Исана заставила себя привести мысли в порядок.

– Битва. Есть ли надежда, что госпожа Верадис сегодня будет свободна?

Джиральди долго молчал, потом подтащил стул и сел напротив Исаны. Он наклонился и приподнял ее подбородок своими мозолистыми, но нежными пальцами, чтобы она посмотрела на него.

– Нет, – тихо сказал он. – Она не придет, Исана.

Исана изо всех сил старалась понять, что он сказал. Значит, не сегодня. Она должна продержаться еще один день. Еще один безжалостный вечный день. Она облизнула сухие потрескавшиеся губы.

– Гай скоро будет здесь, – сказала она.

– Нет, – возразил Джиральди. – Эта буря мешает рыцарям Воздуха летать выше чем на несколько ярдов от земли. Первый консул не сумел прислать войска, которые помогли бы снять осаду, к тому же Калар разрушил дороги между Церерой и столицей. Пройдет не меньше недели, прежде чем они сюда доберутся.

Неделя. Для Исаны неделя казалась мифически долгим промежутком времени. Быть может, в этом заключалось милосердие. Один день был пыткой. Сейчас она даже не могла уверенно утверждать, сколько дней в неделе.

– Я остаюсь.

Джиральди наклонился вперед:

– Войска Калара прорвали городские стены. Церерусу и Майлсу удалось обрушить несколько зданий, чтобы задержать наступление врага, но речь идет лишь о часах, нам едва ли удастся продержаться еще день. С каждым часом сражение становится все более ожесточенным. Церерус и Майлс теряют рыцарей, гибнут рядовые легионеры. Верадис и другие целители спасают жизни, пока сами не падают от усталости. А потом встают и снова исцеляют. Никто из них не придет к вам на помощь.

Она с тоской посмотрела на Джиральди.

Тот кивнул в сторону Линялого:

– Посмотрите на него, Исана. Посмотрите на него внимательно.

Она не хотела. Исана толком не помнила причину, но знала, что не хочет смотреть на Арариса. Однако у нее не осталось собственной воли, чтобы не выполнить приказ центуриона. Она посмотрела.

Арарис, Линялый, ближайший друг ее мужа, лежал бледный и неподвижный. В течение нескольких дней он слабо кашлял, но потом кашель прекратился – Исана не помнила, как давно это произошло. Его грудь едва заметно поднималась и опускалась, и она слышала влажные хрипы. На груди и шее его кожа приобрела нездоровый желтый оттенок. Кроме того, на ней появились трещины, красные и припухшие. Волосы свалялись, и все черты стали какими-то невнятными, словно он превратился в глиняную статую, постепенно расползающуюся под дождем.

И только две вещи выделялись.

Клеймо на лице осталось таким же жутким и четким, как прежде. Почти засохшая кровь под ноздрями и уродливые алые кляксы на губах.

– Вы помните, что сказала госпожа Верадис, – продолжал Джиральди. – Все кончено.

Исана посмотрела на кровь и вспомнила, что это значит. У нее не осталось сил, чтобы покачать головой, но она сумела прошептать:

– Нет.

Джиральди снова повернулся к ней.

– Теперь его заберут во́роны, Исана, – сказал он устало. – Некоторые битвы невозможно выиграть.

Снаружи прогрохотал огненный гром, отчего задребезжала мебель в комнате, а по поверхности воды в исцеляющей ванне пробежала рябь.

Джиральди бросил взгляд в окно и снова посмотрел на Исану:

– Время пришло, домина. Вы не спали много дней. Вы пытались, великие фурии знают. Но он умрет. Скоро. И если вы не оставите его, то умрете вместе с ним.

– Нет, – повторила Исана и сама услышала, как дрожит ее голос.

– Проклятые во́роны. – В голосе Джиральди нежность смешалась с гневом. – Домина. Исана. Во́роны и пепел, девочка. Линялый не хотел бы, чтобы вы отказались от жизни без всякой на то причины.

– Это мое решение. – Произнести столько слов было трудно, и она начала задыхаться. – Я его не оставлю.

– Нет, оставишь, – твердо сказал Джиральди. – Я обещал Бернарду, что позабочусь о тебе. Если до этого дойдет, я оторву тебя от него и отнесу в спальню.

Внезапно Исана вспомнила, что она была готова бросить вызов всему миру, и в ее голосе снова появилась решимость.

– Бернард никогда бы не бросил своих людей. – Она сделала вдох. – И ты это знаешь. Линялый мой. Я его не оставлю.

Джиральди не стал возражать. Он покачал головой, вытащил из-за пояса нож и потянулся к веревке, которая связывала руку Исаны с рукой Линялого.

К ней вернулись силы, и Исана сжала его запястье. Суставы затрещали от напряжения, костяшки пальцев побелели. Потом она подняла голову и посмотрела в глаза центуриону.

– Прикоснись к нам, и я тебя убью, – сказала она. – Или умру, пытаясь это сделать.

Голова Джиральди отдернулась назад – и вовсе не из-за ее слабеющих пальцев или угроз. Он увидел нечто в ее глазах.

– Во́роны, – прошептал он. – Вы намерены пойти до конца.

– Да.

– Почему? – потребовал ответа Джиральди. – Почему, Исана? Только не говорите мне, что Линялый обычный раб, которому нравилось следовать за вашим племянником. Кто он?

Исана пыталась мыслить ясно, пыталась вспомнить, кто это знал, кто мог знать, а кому нельзя было знать ни в коем случае. Но она так устала, прошло столько лет – и ей пришлось так долго лгать. Ее тошнило от лжи и тайн.

– Арарис, – прошептала она. – Арарис Валериан.

Джиральди одними губами повторил имя, и его глаза широко раскрылись. Потом он перевел взгляд с раненого на Исану и обратно, и его лицо смертельно побледнело. Старый