— У вас здесь просто здорово, — честно призналсяДронго, оглядываясь кругом.

Женщина просияла. Ей самой нравилась эта квартира.

— Проходите, — пригласила она его в комнату.

— Где у вас телефон? — спросил Дронго.

— Есть в любой комнате, — ответила она, —можете звонить откуда вам удобно.

Он вошел в столовую и, найдя телефон, быстро набрал номерГасанова.

— Да, слушаю вас, — сразу взял трубку банкир.

— Я звоню по поручению Зои, — сказал онприглушенным голосом, — материалы у нас. Вы можете сейчас приехать наКутузовский проспект. Мы встретимся прямо у дома. Через тридцать минут.

— Да, конечно. Прямо сейчас приедем, — оживилсяГасанов, — как все хорошо получилось. У меня вечером семья прилетает, ябоялся, вы не успеете.

— Мы специально постарались, чтобы успеть как можнобыстрее, — сказал Дронго и отключился. Затем снова набрал номер ужедругого телефона.

— Все в порядке. Гасанов приедет, — сообщил онИваницкому, — наверно, приедут и гости от Петра Савельевича.

— Хорошо, — сказал Иваницкий, — мы будемобязательно.

— Вы не будете возражать, если я приму ванну? —спросила Зоя. — Мне хочется искупаться со вчерашнего дня.

— Ради Бога, — развел руками Дронго. — Этоведь ваша квартира.

Пока она купалась, он осматривал её библиотеку.Действительно, Багиров сделал прекрасное приобретение. Эта девушка, совсем ещеребенок, держала дома Цицерона и Плутарха, Аппиана и Светония, записки Цезаря ифилософские трактаты Николая Кузанского.

«Нужно будет попросить Родионова, чтобы почаще встречался сней, — подумал Дронго, — это пойдет ей на пользу. Старый ворчунобладает блестящим аналитическим умом и сумеет привить молодой женщине должныйвкус и такт, которые так выгодно отличают аристократку от торговки на базарепри прочих равных условиях».

Она уже заканчивала купаться и, включив фен, сушила волосы,когда он, взяв папку со стола, осторожно вышел из квартиры. Спустился вниз полестнице, вышел из подъезда, огляделся. Оба кольца нападавших находились наместе. Он заметил все три машины людей от Петра Савельевича. Но он заметил иостальных. Михеева, сидевшего на скамейке и традиционно изображавшего слепого.Иваницкого, разговаривающего с двумя своими товарищами напротив газетногокиоска. Даже Родионова, который сидел в машине и крупные очки которого быливидны издалека. Он почувствовал себя увереннее. Это были не безмозглые боевикиКерима Измаиловича. Каждый из этих людей был настоящим Мастером — мог применитьнестандартное решение при возникновении трудной ситуации, мог импровизировать,мог рисковать, мог уходить от преследования и преследовать убегавших. Словом,был настоящим Мастером, которые встречаются один на миллион и высоко ценятся влюбой сфере человеческих отношений.

Он огляделся еще раз и увидел, как около дома остановиласьзнакомая машина БМВ, из которой вышли Гасанов и Ионидис. Он улыбнулся, увидев,как грек выходит с левой передней стороны, заменяя сегодня водителя для МурадаГасанова. Так он и предполагал. Несчастье этого умного контрабандиста в том,что он стандартно принимает нестандартные решения. То есть даже своинеожиданные ходы делает по той жесткой логической схеме выгоды, которая у негосложилась в мозгу. Он вспомнил слова Бодлера, одного из самых парадоксальныхпоэтов и мыслителей Франции: «Бог есть соблазн, приносящий доход». Кажется, сИонидисом он не ошибся. Все рассчитал точно.

Дронго, увидев БМВ, помахал рукой и двинулся к нему,замечая, как напряглись оба круга нападавших. Затем, подняв свою папку, онсделал еще несколько шагов по направлению к Мураду Гасанову. Трое из людейПетра Савельевича были уже совсем рядом.

Дронго протянул папку Гасанову. Ионидис напрягся. Троенезнакомцев были совсем близко, когда грек вдруг вытащил свой газовый пистолет.Все замерли. А он, сильно толкнув на землю Гасанова, выхватил у него папку н,выстрелив два раза в нападавших, побежал к машине. Дронго поднял руку, требуя,чтобы никто из «Феникса» не вмешивался. Все они были профессионалы, и все, безисключения, поняли его жест.

— Он опять что-то придумал, — покачал головойРодионов, — но, кажется, его задумка на этот раз даже лучше нашей.

Ионидис, бросив папку на сиденье, ввалился в машину и сумелзапустить двигатель буквально с полуоборота.

Гасанов, проклиная все на свете, поднимался с земли. Дронгопо-прежнему давал отмашки не вмешиваться никому из присутствующих.

Громко кричали двое нападавших людей Петра Савельевича. Греквыстрелил в них из газового пистолета, попав прямо в лицо. БМВ, в котором сиделИонидис, рванулся с места. Почти сразу за ним следом рванулись две машиныпервой линии нападавших. Следом, словно подумав немного, умчались еще двемашины второй линии нападавших.

Иваницкий и двое его друзей, стоявших у газетного киоска,подошли к несчастным нападавшим, глаза которых горели, и помогли им поднятьсяна ноги.

— Мы вызовем вам врачей, — ласково предложилИваницкий.

Дронго наконец убрал свою отмашку.

— Что он придумал? — спросил Родионов у сидевшегорядом с ним бывшего сотрудника ГРУ Министерства обороны, — приведите егоко мне.

Сотрудник быстро вылез из машины и побежал за Дронго. Тот,выслушав предложение подойти к автомобилю, улыбнулся и не спеша пошел к машине.

— Здравствуйте, товарищ полковник, — сказалон, — я рад вас видеть.

— Что ты опять придумал? — спокойно спросилРодионов. — Тебе не кажется, что твои трюки могут нам просто надоесть?

— Просто я обещал Багирову выиграть для него двадня, — пояснил Дронго, — один день я ему вчера уже выиграл. Асегодняшний день ему выиграет этот грек Пападопулос.

— Его настоящая фамилия Ионидис, — терпеливосказал Родионов.

— Какая разница, все равно сукин сын.

— Это правильно, но зачем ты не разрешил нам вмешаться?Мы имели редкую возможность взять кого-нибудь из их людей, выйти на ихруководителя. А теперь они будут бегать по всему городу за Ионидисом.

— Вы же лучше меня знаете, что это обычные «шестерки»,которые ничего толком не знают. И мы таким образом ничего бы не добились.Другое дело заставить их побегать за этим греком. Они потеряют и время, илюдей. Я его знаю — это редчайший сукин сын.

— Ты хоть копию сделал с этого документа? Надеюсь,понимаешь, как он важен для нас всех?

— А папка лежит у меня наверху, в квартире, —улыбнулся Дронго, — я же не кретин, чтобы отдавать ее такому сукину сыну,как этот Пападопулос-Ионидис. Там вместо списков записки Зои и её мысли офилософских трактатах Николая Кузанского. Был такой замечательный средневековыйфилософ. Вы не слышали о нем?