в интонациях эльфа он уловил какую-то поспешность – точно принц не хотел говорить об этом, не хотел новых вопросов.

– Может быть, она называла кого-то ещё?

– Нет.

Хатепер говорил мягко, осторожно побуждая Эрдана рассказать больше, и понемногу выведал некоторые детали пребывания принца в Таур-Дуат. Увы, мало что могло помочь в расследовании и, скорее, отягощало понимание. Наводящие вопросы о деталях и подробностях только утомляли эльфа – он был рад помочь, но не мог.

Последний вопрос дипломат приберёг на потом, уточнив будто между прочим:

– Воины Владыки вытащили тебя из пожара?

– Я был без сознания. Не знаю, кто вытащил меня… но к Владыке, да будет он вечно жив, здоров и благополучен, меня доставили Ануират.

Хатепер кивнул. Он уже знал, о чём… а точнее, о ком принц не договаривал.

* * *

Ануират не решался спрашивать, зачем они снова оказались в этой части некрополя, почему снова шли к этой гробнице. Хэфер и не собирался ничего объяснять. Он даже не был уверен, что найдёт там – знак? Ещё одно послание? Или его будут ждать?

О Перкау и общине они с отцом говорили много, когда Хэфер объяснял, что на самом деле произошло. Царевич боялся, что случится непоправимое. Перкау взял на себя вину за всю общину – вину, которую не за что было брать, – и добровольно сдался воинам Императора. Он был готов к смерти. Но к его смерти не был готов Хэфер – и тем более Тэра! Сколько же пришлось выстрадать его другу… Как тяжело было принять это, но и осуждать отца и дядю, которые пребывали в неведении, пытались узнать о его судьбе любой ценой и спасти, царевич не мог. Слава Богам, что до настоящей казни дело не дошло – этого Хэфер уже не мог бы простить.

Отец рассказал, что Перкау исчез при странных обстоятельствах, уже после того, как для прочих был объявлен мёртвым. И теперь, получается, бальзамировщик находится у жрецов Сатеха? В существование которых и сам когда-то не очень верил… Но одно царевич знал точно – чем бы Перкау ни руководствовался, когда писал эти знаки, врагом он Хэферу не был и не стал бы участвовать в делах, которые могли навредить наследнику.

Теперь многое вставало на места. Таа был одним из участников заговора. Хэфер не сомневался, что он подставил Перкау, каким-то образом спровоцировал. Хорошо, что дяде хватило мудрости не совершить необдуманных поступков.

Добраться до Таа было нелегко даже ему, но Хэфер уже пообещал себе: он лично отправит этого бальзамировщика на суд Стража Порога, даже если Минкерру успеет назначить его Верховным Жрецом. А прежде узнает у него всё, что должен, – потому что похищение Эрдана Тиири тот тоже организовывал не один.

Хэфер спешил, но всё же старался двигаться осторожно, как и в ту ночь, когда пришёл сюда впервые. Но в этот раз им повезло, и даже с патрулём не довелось столкнуться. У входа царевич остановился. Ануират заметно нервничал, принюхивался и озирался.

– Подожди здесь, – тихо велел ему Хэфер. – Заметишь что – предупреди.

– Запах… Запах неправильный… чужой… – пробормотал псоглавый. – Твой след уже успел бы истаять…

– Это похоже на мой след?

Ануират опустил взгляд. После всего, что случилось в общине, они избегали говорить «запах Врага» при Хэфере.

– Ну?

– Похоже, – признал воин. – Кто-то, подобный тебе. Свежий след.

– С этим я могу разобраться, – кивнул Хэфер. – Жди.

Пригнувшись, он вошёл в святилище.

Там никого не оказалось. Цветы на жертвенном столе успели подвять, но были свежее тех, что он видел здесь в прошлый раз. Еда тоже была нетронута. Кто-то приходил сюда совсем недавно: почтить умерших и умилостивить Богов и предков – подношения были щедрыми.

Пламя чуть опалило кожу изнутри, и Хэфер невольно оскалился. Жезл сам скользнул в ладонь, и он ощутил жар, разгоравшийся в артефакте в ответ его собственному огню.

Кто-то был здесь, прятался в гробнице.

Решительно Хэфер шагнул к дверям с так и не восстановленной печатью, толкнул их.

– Покажись, – негромко приказал он в темноту, дышавшую потусторонними шорохами.

В недрах гробницы он не то услышал, не то почувствовал какое-то движение. Потом вспыхнул одинокий светильник, и раздались шаги – не крадущиеся, спокойные шаги, словно идущий был в своём праве. Хэфер ждал, готовый ко всему. Свет стал ближе – кто-то остановился на повороте в последний узкий коридор внутренних помещений гробницы, который царевич видел, и укрепил светильник там же, на стене.

– Прошу, выслушай меня, мой Владыка, – тихо попросил голос, но говоривший так и не вышел ему навстречу. – Моя единственная цель сейчас – помочь тебе.

Голос принадлежал не Перкау, хоть и казался смутно знакомым. Хэфер нахмурился.

– Где Перкау?

– В безопасности. Я могу провести тебя к нему, – с готовностью ответил голос.

– Вот так просто?

– Ну, может и непросто, – в интонациях послышалась улыбка, – но почему нет? Всё, что пожелаешь, я сделаю для тебя с радостью.

Царевич покачал головой, сделал осторожный шаг вперёд, стараясь ступать беззвучно.

– Для начала назовись и объясни, как вышел на меня.

– Давай начнём с последнего? Я шёл по твоему следу очень долго, с тех самых пор, как осознал свою ошибку, своё преступление против тебя. Пытался найти тебя у Ануират и едва не потерял там. Нащупал твой след снова после, когда Владыка забрал тебя. Эта нить горела для меня так ярко, дразня, затмевая собой всё. Я почувствовал, что ты скрываешься во дворце, узнал о твоих редких ночных вылазках. С разрывом в несколько дней я шёл за тобой по остывающей нити до этой гробницы и обнаружил, что ты сделал здесь. Расколотая крышка саркофага и нетронутое мёртвое тело – это стало добрым знаком для меня, подтверждающим, что ты верен себе прежнему. Всё ещё удерживаешь баланс. Значит, время есть, – последнее было сказано с нотками облегчения.

Хэфер вслушивался в каждое слово, аккуратно ступая и понемногу сокращая расстояние между ними. Судя по звуку, говоривший стоял в начале следующего коридора, прямо за поворотом.

– Но я не мог приблизиться к тебе… Ануират бы не подпустили меня даже на бросок копья – тут и предсказательные камни раскидывать не надо, – неизвестный мягко рассмеялся. – Да, я узнал, что ты скрываешься среди них. Осторожно собирая слухи во дворце, я разведал, что Владыка, да будет он вечно жив, здоров и благополучен, вернулся из паломничества не один и по каким-то причинам увеличил число своих стражей. Их ещё поди отличи одного от другого и даже от изначальных Восьми… Хитро. Не знаю уж, как он убедил псов вопреки договору с вашим родом выделить ему ещё воинов, но это – восхитительная мысль,