Хатепер чуть сжал её пальцы с благодарностью.

– Спасибо, что веришь в меня… но сейчас для нас не лучший момент, чтобы предлагать это Владыке.

– Значит, выждем лучшего.

– А как же Ренэф?

Амахисат тихо рассмеялась, качая головой.

– Ренэф ещё слишком юн. Но однажды он сможет стать достойным преемником уже тебе, – тепло добавила царица. – Не скрою, эта мысль успокаивает моё сердце. Я уже говорила тебе: во многом ты был нашим детям лучшим родителем, чем мы сами.

Итак, она вернулась к тому разговору. И Хатепер понимал её.

Более того, был почти согласен с ней – тем сильнее согласен, чем больше думал о том, кем стал Хэфер. Дипломат не верил в то, что эпоха первых Владык объединённой Таур-Дуат могла вернуться. Недавняя история и даже то, что происходило прямо сейчас, подтверждали обратное – жрецы Сатеха не приносили с собой ничего, кроме смуты и разрушения.

Вот только понимает ли это Секенэф?..

– Я не могу не спросить. Какое будущее ты видишь для Анирет?

– Для твоей любимицы? – царица улыбнулась, но не холодно, а доброжелательно. – Я не стану лукавить: никогда я не отводила ей серьёзной роли. Скорее всего, сейчас я даже не представляю, на что она способна. Но ты – другое дело. Ты всегда понимал их.

– От тебя Анирет унаследовала самое лучшее, – мягко заметил Хатепер. – Мне всегда было жаль, что ты не замечала этого.

– Тонкое чувствование течений в государстве не всегда идёт рука об руку с тонким чувствованием собственной семьи, – вздохнула царица. – По крайней мере, я признаю это. Какое будущее видишь для неё ты сам, Хатепер?

– Я бы оставил её подле себя. Я уже говорил тебе, что хотел бы подготовить её себе на смену.

– Ты всерьёз полагаешь, что она могла бы стать Великой Управительницей? Или нашим эмиссаром в Данваэнноне? – Амахисат недоверчиво склонила голову.

– Почему нет? Она способна на удивительные вещи.

– Возможно. Секенэф, похоже, использует её для укрепления связей с Таэху, иначе бы не допустил к ней соглядатая. Я до сих пор не знаю, как к этому относиться, хотя, учитывая всё происходящее, – она невесело усмехнулась, – это сейчас наименьшая из наших сложностей. Рост влияния Таэху при дворе, в конце концов, не самое страшное.

– Это точно.

– Подумай над моими словами, Хатепер, – серьёзно проговорила царица. – Так будет лучше для всех нас.

И возможно, она была права. Возможно, теперь это было единственным выходом.

* * *

Хэфер обещал Эрдану, что навестит его сразу же, как сам сумеет оказаться во дворце, и намеревался исполнить это обещание – не в ближайшую ночь, но в следующую точно. Ближайшей ночью он должен был проверить одно место, убедиться, что след не остыл. О смертях Каэба и Хекетджит их сторонники наверняка уже успели узнать. Вопрос был лишь в том, кто успел уйти и как далеко. Возможно, придётся снова прибегнуть к обещанной отцом помощи – к сведениям императорских осведомителей.

С этими мыслями Хэфер покидал некрополь, взяв с собой только одного из Ануират, чтобы не привлекать внимания. Когда его мысли снова стала занимать лишь охота, а необходимость охранять раненого исчезла, он вновь ощутил, как понемногу соскальзывает в прежнее состояние, от которого ему удавалось удерживать себя в эти дни. Инстинкты обострялись, и возвращался, разгорался тот тлеющий гнев, что вёл его, а собственная личность как будто отступала в тень.

Хэфер обернулся в последний раз, склонил голову, прошептав слова благодарности тем, кто даровал им убежище здесь. Оставив некрополь позади, царевич и его страж под покровом темноты добрались до зарослей тростника, где была скрыта их лодка, но не успели спустить её на воду. Ануират вдруг повёл носом, ощерился. Будь он в другом своём обличье, ещё и шерсть бы, наверное, вздыбил.

– Мы здесь не одни, мой господин, – глухо проговорил воин, снимая с пояса хопеш. – Твой запах слишком силён, но я чую… чую его…

– Кого?

– Чудовище из песков, крадущееся за нами, – рыкнул псоглавый, круто разворачиваясь, прикрывая собой Хэфера.

– Стой, – царевич удержал его за плечо. Сам он никого не чуял, но не хватало ещё, чтобы Ануират кинулся на вестника его покровителя. – Я посмотрю сам.

Псоглавый оскалился, напряжённый, готовый к броску в любой момент, но не выдержал тяжёлый взгляд Хэфера.

– Где он? – спросил царевич очень спокойно.

Ануират молча поднял хопеш и указал в сторону скал, где некрополь граничил с пустыней. Хэфер прошёл немного вперёд.

– Господин, осторожнее…

– Ты забыл, кто я? – спросил царевич, не оборачиваясь.

Его ладонь легла на жезл, который сегодня он снова укрепил на поясе. Пальцы пробежали по знакомой каждой мельчайшей чёрточкой резьбе. Это почти успокаивало. Медленно он шёл к скалам, но на середине пути остановился и присел, зная, что так будет лучше.

Ночь была тихая. Какое-то время ничего не происходило. Потом из-за камней показался тёмный косматый силуэт крупного зверя. Он двигался неспешно, почти нерешительно, периодически останавливаясь и навостряя уши, а потом снова прижимая их к голове. Раздвоенный хвост был вскинут – ша, похоже, не знал, чего ожидать.

Хэфер глубоко вздохнул, отпуская иную часть своей природы чуть больше, и протянул зверю руку. Ша перестал дыбить гриву, встряхнулся, поднял уши… и потрусил прямо к нему. Оказавшись рядом, он как следует обнюхал ладонь царевича и, удовлетворившись запахом, лизнул раз, другой. Мощные челюсти запросто могли перекусить ему запястье, но об этом сейчас Хэфер не думал. Он думал о том, что именно эти звери нашли его… останки?.. ещё прежде, чем даже пёс-патриарх. Ладонь скользила по жёсткий шерсти, и пустынное чудовище ластилось к нему, утробно урча.

– Вы знали, как всё будет, да? – прошептал царевич. – Он знал.

Раздвоенный хвост тяжело вильнул, и ша бухнулся рядом с Хэфером в песок, подставляя голову и шею – совсем как большой пёс. Почёсывая его уже обеими руками, царевич нащупал не то ленту, не то свободный ошейник.

– О, да ты не дикий, выходит, не из песков пришёл, а от кого-то, – улыбнулся он. – И от кого же?

Ша зевнул, обнажив два ряда роскошных зубов, и чуть боднул его головой, чтобы чесал и не отвлекался. Поглаживая зверя, Хэфер аккуратно прощупал странное украшение и наткнулся на маленький свиток, крепившийся к ошейнику. Отцепив, царевич спрятал его за пояс, справедливо решив, что раз уж зверь шёл за ним, то и послание предназначается ему.

– Пойдёшь со мной или вернёшься к своим? – спросил он у ша.

Зверь нехотя поднялся, уткнулся мордой ему в плечо и шумно вздохнул, потом посмотрел в глаза. Взгляд глаз-углей был умным, проницательным, как у священных псов Ануи. Откуда бы ни