должен выполнять функцию молотка. А если ты человек – образ Бога, – значит, ты должен соответствовать этому образу. Это не долг перед кем-то, кто нас сотворил и ждет результата, а буквально долг перед самими собой. То есть это не вопрос наказания, расплаты перед кем-то вне тебя, кому ты обязан. Вся эта история – о выборе: либо отказаться от образа Бога в себе и стать навечно безызвестным, либо принять его и обрести вечную жизнь в нем. Этот выбор – и есть наша свобода. Свобода человека не абсолютна. На каждом уровне развития она сильно меняется и усложняется: чем выше уровень, тем больше свободы и автоматически больше ответственности. Как только появляются новые возможности, сразу появляются и новые обязанности – свободы без ответственности не бывает. Можно грустить, переживать, закрывать на это глаза, убегать обратно в счастливое прошлое. Но только вечная жизнь не позади, а впереди. Каждый раз, достигая нового уровня сознания, вы теряете беззаботность прошлого уровня, но приобретаете гораздо больше. И самая главная вершина, к которой здесь человека постоянно призывают, – стать Богом. Для этого и причастие, воплощающее идею обожения.

В этом ключе на фоне идеи подобия человека Богу особый смысл приобретает догмат о Троице. Мало кто задумывается о смысле этого догмата, его воспринимают как какую-то техническую информацию. Но идея Троицы сильно отличает христианское учение от ветхозаветного, существенно меняя образ Бога. Согласно этому догмату, Бог – одновременно единая сущность и три разных ипостаси-личности, которые обладают собственными уникальными особенностями и характеристиками, но при этом – это не три Бога, а одно существо. То есть догмат о Троице утверждает один принцип: Бог – это единство во множестве. Божественные ипостаси взаимно объединяются божественной любовью, при этом используется одно из греческих слов, которые у нас переводятся как «любовь», – слово «эрос», заметьте, не «агапе» [88]. Есть даже термин «Божественный Эрос», на эту тему писали христианские мистики, например, Дионисий Ареопагит. Лица Троицы объединены божественной любовью. И любовь, которая объединяет три ипостаси в одну божественную сущность, – это и есть сам Бог. Поэтому мы говорим: «Бог есть любовь». Единство во множестве означает, что каждый из них является и самим собой, и единым целым. Человек устроен точно так же: много личностей-ипостасей, но единая человеческая природа. Мы разделены постоянными распрями, войнами, спорами, интересами и много чем еще. И самая главная задача, к которой нас постоянно возвращает евангельский текст, – собраться воедино, стать единым целым, телом Церкви, где все соединены друг с другом божественной любовью. Когда несколько человек объединяются на основе настоящей любви, каждый сохраняет свою индивидуальность, но в то же самое время они образует единое целое. Подлинное согласие между ними начинается с принятия одним человеком другого. Принимая других, фактически принимаешь себя. А если других не принимаешь – это означает, что не принимаешь что-то в себе – то, что в психологии называется Тень. С полного принятия начинается путь к единству во множестве, которое необходимо, чтобы то самое Царство Божие, где «волк будет жить вместе с ягненком» (Ис. 11:6), как пишет Исаия, смогло реализоваться. Это и есть самое изначальное понимание Царства Бога: единство всего со всем. «Да будет Бог все во всем» (1Кор. 15:28).

Следом за фарисеями и иродианами с вопросом к Иисусу подходят саддукеи.

Мк. 12:18–27 «Потом пришли к Нему саддукеи, которые говорят, что нет воскресения, и спросили Его, говоря: Учитель! Моисей написал нам: если у кого умрет брат и оставит жену, а детей не оставит, то брат его пусть возьмет жену его и восстановит семя брату своему. Было семь братьев: первый взял жену и, умирая, не оставил детей. Взял ее второй и умер, и он не оставит детей; также и третий. Брали ее за себя семеро и не оставили детей. После всех умерла и жена. Итак, в воскресении, когда воскреснут, которого из них будет она женою? Ибо семеро имели ее женою. Иисус сказал им в ответ: этим ли приводитесь вы в заблуждение, не зная Писаний, ни силы Божией? Ибо, когда из мертвых воскреснут, тогда не будут ни жениться, ни замуж выходить, но будут, как Ангелы на небесах. А о мертвых, что они воскреснут, разве не читали вы в книге Моисея, как Бог при купине сказал ему: Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова? Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых. Итак, вы весьма заблуждаетесь».

Саддукеи – это крайне консервативная религиозная партия, фундаменталисты, люди, которые настаивают на почитании Писания, аутентичных древних текстов. Тора не содержит учения о бессмертной душе, воскресении и каких-то духовных сущностях, поэтому в воскресение они не верят. Саддукеи – не атеисты, они – консервативные толкователи Библии. Они просто внимательно читают текст, а в тексте сказано, что человек исчезнет и ничего не останется. В Писании нет учения о бессмертной душе, фарисеи принесли эту идею из вавилонского плена. Сегодня это назвали бы модернизмом, обновленчеством. Фарисеи для саддукеев – самые настоящие обновленцы.

«И спросили Его, говоря: Учитель! Моисей написал нам: если у кого умрет брат и оставит жену, а детей не оставит, то брат его пусть возьмет жену его и восстановит семя брату своему. Было семь братьев: первый взял жену и, умирая, не оставил детей. Взял ее второй и умер, и он не оставит детей; также и третий. Брали ее за себя семеро и не оставили детей. После всех умерла и жена. Итак, в воскресении, когда воскреснут, которого из них будет она женою? Ибо семеро имели ее женою». Эта история обнажает серьезный логический конфликт. Здесь описывается закон левирата: обязанность младшего брата жениться на вдове старшего, чтобы восстановить род, потому что в контексте Ветхого Завета именно род мыслился как единственный способ бессмертия. Ситуация, которую описывают саддукеи, – для них аргумент против воскресения: ведь если женщина, бывшая при жизни женой семерых, будет женой их всех, когда все воскреснут, то это разврат. Любопытно, что здесь описана ситуация, где семеро братьев берут одну и ту же жену. Тексты Библии, например «Книга Руфь», доказывают, что в реальности закон левирата соблюдался не всегда, мало кто хотел брать за себя жену умершего брата. И дело не в том, что она старая или некрасивая, а в том, что это финансово невыгодно. Нужно взять на себя заботу о вдове, сделать ее женой, родить с ней детей, но эти дети не будут считаться твоими, и имущество ребенка, заботу о котором берешь на себя, не становится твоим.