— Заткнись! Сучка! Закрой свой гребаный рот! — Это вырвалось у нее в порыве гнева на итальянском, и теперь Марс развернулся, чтобы пристально посмотреть на Венеру.

— Что с тобой? У тебя припадок?

— Нет! Просто… нам нужно начинать! Глупо сидеть здесь и болтать!

— Поверь мне, я понимаю твою спешку. — Марс одарил ее раздражающей полуулыбкой. — Но мы пока продолжим. Сейчас мое время. Твои игрушки могут подождать еще десять минут. Послушай меня, Венера. Слушай внимательно.

Ее губы шевельнулись, но она не издала ни звука. Она почувствовала, как пот выступил у нее на щеках и затылке.

Зеркало — это всего лишь зеркало. Как говорит англичанин, это фантазия, которую только сумасшедший может принять за правду.

— Ложь, — сказала она, и Марс ошеломленно уставился на нее, словно на незнакомку.

Нет никакого демона, который мог бы исполнить твое желание о вечной красоте. И никогда не было.

— Ложь! — повторила она. — Ты лжешь!

— Да с кем ты разговариваешь? — спросил Марс с неподдельным гневом в голосе.

Бедная, бедная Венера. Так грустно, так глупо было верить в невозможное.

Она вспомнила, что Блэк говорил о Доминусе. Дух служил его целям. В памяти всплыл его последний мучительный крик на дыбе: «Доминус, помоги мне!».

Но Доминус не помог, и она поняла почему. Потому что этот дух был рожден из котла лжи, и это была величайшая ложь. Он очаровал Блэка и обернулся против него, когда счел это необходимым, а теперь насмехается над ней этой ложью о демоническом зеркале.

Конечно, оно было настоящим. Конечно, можно было призвать слугу, чтобы он даровал ей вечную красоту, а Марсу — физическую защиту от покушений, которую могли обеспечить только полчища Люцифера.

Она больше не будет слушать этого лжеца, не будет, не будет, не будет…

— Ты так развлекаешься, не так ли? — с горечью спросила она существо, стоявшее позади ее брата.

— На самом деле, я нахожу эту беседу интересной, — ответил Марс, полуприкрыв веки. — У меня нет такого широкого круга удовольствий, как у тебя.

Хадсон и Камилла переглянулись.

— Дурак! — прорычала она Марсу в лицо. — Я не с тобой разговариваю!

— Не смей со мной так говорить! Ты что, с ума сошла?

Венера не смогла сдержать дрожь, потому что почувствовала, что тварь наблюдает за ней. Она снова заговорила, и жуткий голос то повышался, то понижался.

Так печально, что бедная Венера закончит свою жизнь вот так.

— Как «так»? — спросила она.

— Как будто ты лишилась рассудка! — крикнул Марс, думая, что она все еще говорит с ним.

Венера увидела, как ее руки, сжимающие край стола, изменились. В ужасе она наблюдала, как морщинится и портится плоть под натиском лет, как пальцы истончаются, как темные пятна расцветают, словно черные цветы в больном саду. У нее перехватило дыхание, и она не осмелилась взглянуть на свое отражение в серебряном кубке, потому что боялась, что увидит его — неузнаваемое и отвратительное лицо Венеры Скараманги, старой женщины, которая загадала желание на бесполезное зеркало и проводила день за днем и ночь за ночью, ожидая спасения от духа подземного мира.

Познав свое будущее, — наконец, ответил ей Доминус.

— Нет! — закричала она. — Нет, нет, нет!

Она убрала руки со стола, и в одно мгновение они снова стали молодыми и гибкими. Морщины разгладились. Когда она посмотрела направо, существо в фиолетовом одеянии исчезло. На нее таращился только брат с открытым от изумления ртом.

Пот на ее лице начал высыхать.

Она согнула пальцы раз, другой и третий, чтобы убедиться, что иллюзия больше не обманывает ее.

Марс откашлялся. Он промокнул губы тонкой кружевной салфеткой и, обращаясь к непрошеным гостям, сказал:

— Моя сестра, очевидно, все еще не оправилась от тягот нашего путешествия. Что ж, она должно быть, достаточно отдохнула, и теперь нам будет очень интересно услышать, что вы скажете...

— Я же сказал вам, что мы ничего не знаем, — перебил Хадсон.

— Что вы скажете, — продолжил Марс, — после того, как моя сестра покажет вам свои игрушки. Венера, ты готова?

— Да. — Она внутренне дрожала, но будь она проклята, если позволит Марсу или остальным увидеть, что она не владеет ситуацией.

— Пагани, позови Лупо, — приказал Марс по-итальянски. — Скажи ему, чтобы он спустился в… — он хотел сказать «пыточную», но заменил на «игровую комнату». — Скажи ему, чтобы он зажег лампы, а потом ты свободен до утра.

Пагани вышел из комнаты, Венера и Марс встали. Последний снова заговорил по-английски с теми, кто собирался насладиться играми его сестры.

— Вы сейчас встанете и не будете сопротивляться. А если будете, вас порежут так, что пойдет кровь, но этого будет недостаточно, чтобы отсрочить остаток нашего вечера.

Коренастый темноволосый телохранитель Греко, скорее всего, не понимал по-английски, но достаточно хорошо разбирал интонации, чтобы вытащить из ножен на правом боку нож с лезвием-пилой и медленно провести им под своим горлом, держа другую руку на рукояти рапиры слева.

Хадсон встал, взял Камиллу за руку и помог ей подняться. В ее зеленых глазах стояли слезы, но губы были плотно сжаты, а выражение лица было решительным. Он улыбнулся ей как можно шире и сказал:

— Отойди.

Когда она отошла, он отпустил ее руку, поднял свое блюдо с едой и швырнул его в лицо Марсу.

Лоренцо мгновенно выхватил нож и шагнул вперед, но тут же получил удар кулаком Хадсона в челюсть и отлетел к стене. Греко обогнул стол, его зловещая рапира сверкнула в свете свечей, когда он выхватил ее из ножен.

Хадсон схватил Камиллу, толкнул ее себе за спину, поднял стул, когда Лоренцо снова пошел в атаку, и замахнулся им, попав Лоренцо в левое плечо и отбросив его в сторону с болезненным стоном. В следующее мгновение острие меча Греко оказалось под подбородком Хадсона.

Камилла ахнула, когда еще одно лезвие вонзилось ей в шею.

Это был всего лишь нож для разделки мяса, но Венера решила, что он подойдет для такой сучки. Она схватила Камиллу за волосы и резко запрокинула ей голову. Ее ухмылка, обращенная к Хадсону, наполнила его ледяным ужасом.

— Ты что, не понимаешь по-английски? — спросила она.

Меч Греко резко ударил его в ключицу. Он уронил стул.

Сидящий напротив Марс