в ту секунду ее слишком отвлекло объявление Кристины о помолвке. Но теперь одна эта крошечная деталь могла все прояснить.

Она должна поговорить с Дэном Холлисом.

* * *

Река вернулась в свои берега. Она довольно журчала, будто передумала после своего недавнего помешательства и решила, что спокойная рутина ее все же вполне устраивала. Серебристая скатерть воды отступила с полей, оставив после себя лишь редкие лоскуты, застрявшие в ямках и рытвинах. Они мятежно сверкали и отражали небо.

По дороге домой Фиби узнала от отца несколько фактов, показавшихся ей любопытными: что Кристина вчера ночевала в коттедже Хайер-Мид, потому что ее собственный дом затопило при наводнении; что с ней была Мява; что она спала в комнате Фиби, но теперь забрала постельное белье из своего коттеджа и на ближайшие несколько дней планировала разместиться в комнате для гостей. Кроме того, они с Элом обнаружили, что Руперт являлся совладельцем рыбной фермы, которой заведовал его брат. Несмотря на усталость, Фиби почувствовала, что ответы на давно назревшие вопросы наконец-то оказались в пределах досягаемости.

Эл ни словом не обмолвился о питомнике. Она не могла не спросить. Он пожал плечами и попытался сменить тему. В конце концов ей удалось вытянуть из него ответ.

– То есть Роуэн пропал… и Кверкус, и Пэдди, и семья восточных выдр…

– Боюсь, что так.

Она тихо выругалась и больше ничего не сказала. Когда Эл в следующий раз взглянул на нее, ее глаза были закрыты. Он не знал, спит она или погружена в глубокие раздумья.

Бледное, блеклое солнце пробивалось сквозь облака, когда они подъехали к коттеджу Хайер-Мид.

Как только Фиби вошла в дом, опираясь на руку отца, Кристина бросилась на нее с объятиями.

– Как ты, Фиби?

– Весьма… шерлоковато, спасибо.

Кристина приняла озадаченный вид, и Эл решил пояснить:

– Как Шерлок. Шерлок Холмс. Должно быть, Фиби действительно чувствует себя лучше, если уже принялась за дедукцию.

Он настоял, чтобы Фиби немедленно легла спать, и она не стала спорить. Она все еще не могла ходить без посторонней помощи и чувствовала себя так, словно из ее тела выжали все соки до последней капли. Что ей было нужно, так это стакан воды и долгий, крепкий сон. А вот потом…

* * *

Когда она проснулась, на первом этаже тихо переговаривались Эл и Кристина, а кое-какие факты у нее в голове выстроились в стройный ряд. Но за каждой волной мозговой активности стояла чашка крепкого кофе. И как только достаточная доза кофеина поступит в ее организм, ей нужно будет сделать пару телефонных звонков. А после этого она обратится к главному оракулу всего и вся: Интернету.

– Можно ли получить чашку кофе в этом доме? – громко позвала она.

– Да, конечно! – хором ответили Эл и Кристина.

Кофе принесли быстро. Однако потом ей пришлось вымаливать разрешение на пользование телефоном, и они еще целую вечность не хотели оставлять ее в покое.

Первым делом она позвонила Сету Хардвику. Он снова удивился ее звонку, впрочем, не так сильно, как в прошлый раз. Фиби изложила ему свою теорию, нуждаясь в экспертном мнении от самопровозглашенного почитателя Морса.

– Как по-твоему, звучит логично? – закончила свои размышления она.

– Да, вполне, – ответил он, и этого ей было достаточно.

Она позвонила по следующему номеру, и трубку взяла Элли. Она сразу поняла, что Фиби устала и хотела всего лишь перекинуться парой слов с Дэном.

– Здравствуй, Фиби Фезерстоун, Воспитательница Диких выдр, – раздался в трубке его чистый, добрый голос.

– Дэн! Перейду сразу к делу. Ты, наверное, этого не помнишь… прошло уже много времени… но однажды вы с моим отцом пересеклись на проселочной дороге и остановились, чтобы поболтать через окна машин. И ты дал ему пуговицу, чтобы я передала ее Кристине.

– Я это помню. Был сентябрь, вторник, утро, и у Эла Фезерстоуна, твоего отца, на предплечье была небольшая царапина, которая белела на фоне загара. На капоте его машины засохла капля птичьего помета. У него оставалось семь посылок, сложенных стопкой, но та опрокинулись, и посылки рассыпались по заднему сиденью. На лугу за живой изгородью паслась корова цвета спелого каштана, она жевала траву, скосив набок рот.

– Ого, вот это память! Но я хотела спросить, зачем ты передал папе пуговицу?

– Чтобы передать тебе, а ты – Кристине, а Кристина – Руперту.

– Руперту?

– Ну да. Кристина была с ним помолвлена, и я предположил, что они скоро увидятся.

– Но почему ты хотел, чтобы пуговица оказалась у Руперта?

– Потому что он коллекционирует пуговицы.

Она сделала паузу. Руперт – коллекционирует пуговицы?

– Откуда ты знаешь?

– Я видел, как он подобрал одну в саду на барбекю у Кристины и завернул в носовой платок, как что-то очень ценное. Я коллекционирую еловые шишки и монетки. Руперт коллекционирует пуговицы.

– Хорошо. Спасибо тебе, Дэн. Это очень познавательно.

Дэн был неподражаем в подмечании деталей, но абсолютно безнадежен в их интерпретации. Ах, какой хороший детективный тандем они могли бы составить, работая вместе! «Холлис и Фезерстоун: бюро частного сыска». Она так и видела этот сериал…

А теперь – в Интернет…

* * *

Фиби собрала их в своей спальне, как всегда делал Пуаро, когда наступало время развязки. Эл занял свое обычное место в кресле. Мява недолго думая устроилась у него на коленях. Кристина села на стул с прямой спинкой, подсунув ладони под бедра.

– Давайте посмотрим фактам в лицо, – начала Фиби, складывая пальцы домиком (как приятно было не ощущать в них покалывания). Она обратила свой взор на Кристину. Ее подруга выглядела так, как и полагается человеку, на которого за последние сутки свалилось несколько неприятных откровений. – Кристина… Теперь, когда ты все видела собственными глазами, ты должна меня выслушать. К тому же я тяжело больной человек, приходящий в себя после сложной операции, и уже поэтому заслуживаю внимания. Ты готова?

– Я знаю, что ты скажешь. Что Руперт хотел убить Коко. Ты уже не раз пыталась сообщить мне об этом. – Ее лицо исказила мученическая гримаса. Голос звучал расстроенно и хрипло. – И знаешь что? Я начинаю думать, что ты можешь быть права, Фиби. Он явно не тот человек, за которого я его принимала. Но в то же время мне кажется, что я схожу с ума. Трудно поверить, что Руперт на такое способен.

– Что ж, придется. Потому что он виновен как пить дать. И теперь я наконец знаю, почему он так поступал. Он с самого начала точил зуб на питомник, с того самого дня, как впервые вошел