– Думаю, он сделал и это тоже…

Другой рукой Александр сжимает ей горло. Едва-едва, не мешая ей дышать.

Хлое хочется вырваться. Сопротивляться.

Уступить и даже подтолкнуть на большее.

Что-то заставляет ее подчиниться его воле. Наслаждение дать ему то, чего он ждет.

– Теперь вспоминаешь? – спрашивает Александр.

В голове молодой женщины мелькают самые разные картинки. Возвращаются ощущения, смешиваясь друг с другом.

– Тебе это понравилось?

– Не знаю… Я не знаю!

– Не открывай глаза, – снова приказывает коп. – Еще рано.

Он проводит губами по ее коже, кровь бросается Хлое в голову. Прямо под веками молнии сверкают в багровом небе.

– А мне это понравилось, – признается Гомес. – И не терпелось начать по новой!

Чудовищный раскат грома.

Хлоя открывает глаза и сразу погружается во взгляд Александра. Как в бассейн с раскаленной лавой.

– Это ты? – с ужасом лепечет она.

– А кто ты хочешь, чтобы это был?

Он улыбается, его пальцы смыкаются на горле Хлои.

– Мой бог! – стонет она.

– Твой бог – это я.

Страх берет верх над желанием. Она пытается оттолкнуть его, убежать. Он прижимает ее к матрасу и наваливается всем своим весом. Его пальцы превратились в лезвия, кромсающие ее кожу.

Она орет, отбивается. Он кусает ее до крови, вырывая кусочки плоти.

Вскоре боль становится такой сильной, что Хлоя вынуждена замолкнуть.

Вскоре она даже не может кричать.

Уступить, отдаться. Дать то, чего он желает.

Ее тело брошено на растерзание, душа на жертвенном камне.

Умереть в его руках, забыв, что когда-то она хотела жить.

Гомес натягивает джинсы и выходит из комнаты, закрыв за собой дверь.

В гостиной он берет свою кожаную куртку, надевает ее на голое тело и выбирается на крыльцо.

Опершись о каменный парапет, долгие минуты смакует ночную свежесть с легкой улыбкой на губах.

Он чувствует себя хорошо. До странности умиротворенным.

А ведь он был уверен, что ему станет совсем худо.

Воздух насыщен электричеством, гроза продолжает громыхать где-то вдали. Молния время от времени разрывает молочное небо, оставляя за собой постепенно затягивающийся шрам.

В конце концов Александр усаживается на верхнюю ступеньку и прикуривает «Мальборо».

Как давно он не испытывал подобного покоя… И пусть он знает, что это ненадолго, потому что надолго этого не может быть, сейчас он наслаждается каждой секундой временной передышки, столь же чудесной, сколь и эфемерной.

Стараясь не думать, что будет дальше.

Проснувшись, Хлоя испытывает глубокое удивление.

Тем, что ей удалось поспать. Без снотворного, без алкоголя. Просто закрыв глаза.

Еще рано, день только занимается. Единственное, чему можно верить без сомнений.

Александр покинул жар простынь. Сидя в кресле, он смотрит на нее. С той силой, на которую способны только его глаза.

Хлоя медленно выпрямляется, прижимая простыню к телу. Она дрожит, холодный пот каплями сверкает в ложбинках на пояснице.

– Я тебе приснился? – предполагает Александр.

В первых проблесках зари голос его звучит тускло, почти нечеловечески.

Хлоя дрожит все сильнее, глядя на неподвижный силуэт, скрытый в тени.

– Или, может, тебе приснился он…

Он легко поднимается, в одну секунду оказываясь рядом с ней. Хлоя отбрасывает простыни, прежде чем выпрыгнуть из кровати. Но между нею и дверью стоит Александр. И странно на нее смотрит.

Он делает шаг, она шарахается, почти наткнувшись на стену.

– Я пугаю тебя?

Он обнимает ее, прикасается губами к ложбинке у основания шеи. Она задыхается, сердце в агонии.

– Что происходит, Хлоя?

Он отводит прядь, упавшую ей на лицо, видит ужас, от которого непомерно расширились глаза.

– Это ты? – стонет молодая женщина.

– Да, это я, – отвечает Александр, нежно улыбаясь. – А ты хотела бы, чтобы это был кто?

– Господи!

Она обвисает в его объятиях, он не дает ей упасть, несет на кровать.

– Скажи мне, что с тобой, – тревожится Гомес. – Поговори со мной…

– Ты убьешь меня?

Коп ошеломленно на нее смотрит. И вдруг все понимает.

– Как ты можешь поверить в такое? – глухо упрекает он.

– Мне приснилось, что это ты… И все казалось совсем настоящим! Ты кусал меня до крови, душил меня…

Гомес подбирает свои вещи, валяющиеся на ковре, и выходит из комнаты, не говоря ни слова. Он закрывается в ванной, а Хлоя утыкается лицом в подушку и начинает кричать, колотя кулаками в матрас.

Это был всего лишь кошмар. Но такой реальный.

Она его ранила, снова. Он бросит ее, снова.

И она кидается в ванную, влетает, не постучав. Он уже под душем, но она без колебаний бросается под воду. Повиснув у него на шее, она без конца целует его. Без конца просит прощения.

– Ты совершенно сумасшедшая! – говорит Александр.

– Да!

Она хохочет, он прижимает ее к себе.

На какое-то мгновение, столь же мимолетное, сколь пленительное, он забывает, что когда-то хотел умереть.

Гомес ответил на звонок, сидя за рулем.

– Это я, – сухо сообщил Маяр. – Приезжай, нам надо поговорить.