– Да. Только поиск предателя и сбор доказательств занимаетгоды, летучий агент порой вынужден бросить семью. Во-первых, он не можетподвергать опасности жену и детей, а во-вторых, нельзя, чтобы на агентаоказывали давление. Если вашей семье угрожают, скорей всего вы приметесь еезащищать. А кое-кто из преступников, поняв, что его вычислили, вступал вборьбу, поэтому летучий агент должен быть одиноким, ему нельзя ни к комупривязываться, ясно?

Я кивнула.

– Вот почему вы «умерли»!

– Да, именно так, – кивнул Шнеер, – в то время нас в Москвеимелось четыре человека, фамилий не назову, должностей тоже. Все при чинах ивозможностях. Естественно, я не один организовывал свою «смерть». Ну а послепохорон не оставил семью, Нина регулярно получала деньги.

– Жена не знала о вашем занятии?

– Нет.

– Но почему?

Шнеер вздохнул.

– Нина Алексеевна хороший человек, верная супруга, отличнаяхозяйка, но этих качеств недостаточно для того, чтобы стать членом организации.К сожалению, Нина невоздержана на язык, слегка глуповата, в историю свозвращением долга она поверила сразу, что характеризует ее с определеннойстороны. Вы согласны?

Я кивнула.

– Да. Но неужели вам никогда не было жаль супругу и дочь?Они так горевали о муже и отце.

Николай нахмурился.

– Летучему агенту приходится делать выбор между долгом иличным счастьем. И потом, я ведь все равно умру, и жене с дочерью придетсярыдать на могиле, просто ситуация разыгралась раньше, горе пришло быстрее.

Я не нашлась, что возразить, а Шнеер методично продолжалрассказ:

– За годы, прошедшие с начала восьмидесятых, наша группавыявила и убрала пять предателей, возмездие неотвратимо настигло негодяев!

Я молчала. А что было сказать? Позиция Николая и егосоратников понятна, но ведь виновность человека определяет суд, лишь послеприговора может быть наказана та или иная личность. Но если Фемида делается нетолько слепой, но еще и глухой, безрукой и безъязыкой, тогда как? Заниматьсясудом Линча? Разве это хорошо? А оставлять безнаказанными военных преступниковправильно?

– Но в последнее время работать становилось все тяжелее, –продолжал тем временем Николай, – мои помощники умирали.

– Их убивали?!

– Нет, увы, возраст, болезни, – пояснил Шнеер, – мы ведьтоже не делались с годами моложе, а новые кадры не находились. Молодежь сейчасне особо готова воевать за справедливость, хочет денег, но иметь дело с платнымагентом опасно, он покупаем, как одной, так и другой стороной. И в конце концовя оказался почти в вакууме, срочно требовалось найти надежного человека, которыйбы подхватил из моих слабеющих рук оружие и довел начатые дела до конца. Ядолго мучился, искал необходимое лицо и понял: надо подключать к делу роднуюдочь, Людмилу Звонареву.

– Господи! – вырвалось у меня.

Николай, не замечая реакции слушательницы, продолжал:

– Мила дочь и внучка Шнееров, она была воспитана мною, Саройи Исааком в правильном ключе, Нина с ее генетикой и тупыми нотациями не сумелаиспортить девочку, и я рискнул. Вызвал Людмилу и открылся ей, произошло этонесколько лет назад.

– Господи, – тупо повторила я, – вот, значит, что она имелав виду, когда говорила Кате Симонян о какой-то правде, которую никомурассказать не может, вот откуда знала о всяких шпионских примочках. Зашел у наскак-то о них разговор, и я очень удивилась осведомленности Милы!

– Мы поняли друг друга, – без какой-либо эмоциональнойокраски вещал Николай, – и разработали совместный план. Передо мной стоялазадача отыскать того самого Федора Соколова, бывшего школьника из Мотова. Он,по моей пока предварительной информации, жил во Франции и являлся одним изизвестных кинопродюсеров. Мерзавец всегда передвигается в кольце охраны,наверное, до сих пор боится мести, его дом имеет бронированные стекла, аавтомобиль похож на танк. Естественно, он живет под иным именем и фамилией, ночем дольше я занимался делом, тем больше понимал – это Федор Соколов, человекпо горло в крови не только евреев, но и людей других национальностей. Былавсего лишь одна возможность приблизиться к мерзавцу, раз в году он устраиваетбал для кинематографистов, приглашает на него в том числе и российских звезд.Вот там Соколов оказывался без охраны, охотно, несмотря на более чем почтенныйвозраст, танцевал с актрисами, пил шампанское. Людмила работала вкинематографе, теоретически она имела шанс получить приглашение на вечеринку кСоколову, подлец не скрывал, что является русским, и охотно принимал деятелейкино с родных просторов, но только звезд. Дело было за малым, сделать из Милысуперстар!

– И вы преуспели, – прошептала я, – шантажировали Волка, всвое время украли бумаги!

Николай кивнул.

– Да. Никита подлец, за что и получил по заслугам.

– Вы убили его!

– Нет, конечно. Зачем? Всего лишь вынудил снимать Милу вглавной роли. Кстати, Волк не прогадал, Люда оказалась очень талантлива, простоей до тех пор не везло, ну не обращали на нее внимания режиссеры. Я же сразупонял, дочь гениальная актриса, способная исполнить любую роль.

– Это она изображала старуху с котом на той квартире, кудаБогоявленский принес папку, – догадалась я.

Шнеер кивнул.

– Точно. После сериала «Стужа» дела Милы резко пошли в гору,она стала сниматься в разных лентах. Мила была очень талантлива как актриса ивеликолепна в качестве нашего агента, умная, быстрая, умеющая перевоплощаться.Но, увы, при всех достоинствах, она оставалась женщиной, патологически любящеймужа, а Константин стал охладевать к супруге. Это естественно, чувства в бракеменяются, но Людмила не хотела смириться с подобным развитием событий ипридумала идиотскую игру с Интернетом, ей страстно хотелось, чтобы муж сновавлюбился в нее. Когда я узнал о «забаве», то моментально, как отец иодновременно начальник, велел прекратить это. Мила вроде послушалась, но теперья понимаю – соврала она, любовь оказалась сильнее долга!

– Похоже, она стеснялась того, что затеяла, – прошептала я,– у нас дома не рассказала правду про затею, понесла про какого-то Конрада,билеты в театр. Стала лепетать, что только два раза ходила в Паутину… Отчегопрямо не призналась?