Зато после нескольких глотков крови, в которых бурлила нереализованная сила, срослись разорванные крылья, и на пальцах даже начали пробиваться еще слабенькие коготки – вместо вырванных в пыточной.

Наблюдая эти изменения, Эрик искренне радовался и даже испытывал некоторую благодарность к принцу. Хотя в тот момент, когда стоял под прицелами нескольких арбалетов и услышал громкий стон из камеры, он готов был порвать всех Блюстителей на лоскутки даже со скованными за спиной руками. А особенно – этого извращенца.

Странно, но, вернувшись тогда в камеру, он застал Алаиза не измученным и подавленным, а вполне бодрым, с довольной улыбкой на губах. Это учитывая, что с тех пор как их обоих заперли тут после мучительных пыток, демон даже двигался с трудом.

– Что-то ты подозрительно довольный. – Киллер почти растерялся, и это не свойственное ему ощущение было весьма неприятным. Впрочем, рядом с Алаиз он очень часто испытывал не свойственные ему чувства.

– Не волнуйся, этот человек не сделал мне ничего плохого. – Алаиз развернул совершенно целые крылья. – Он дал мне своей крови. И даже кое-что сказал. По-моему, у нас серьезные неприятности. Что-то снаружи затевается, а мы можем только сидеть и ждать.

Киллер испытал невероятное облегчение, поняв, что с Алаизом ничего страшного не случилось. Он даже не сразу обратил внимание на сказанное демоном. Впрочем, а куда торопиться? Все можно обдумать не один раз: ведь деваться отсюда все одно некуда.

И теперь они сидели ночью, обнявшись и изредка перебрасываясь короткими фразами. Эрик, уткнувшись носом в пушистую макушку Алаиза, думал о том, что он как-то незаметно примирился с мужским обличьем демона. Наверное, благодаря вот этому обманчиво наивному и беззащитному облику. Он понимал, что это глупо и разницы никакой, как бы Алаиз ни выглядел, но сейчас он воспринимал того как младшего братишку, которого надо любить и защищать. Которого хочется обнять покрепче и укрыть собой от всего мира. А ведь раньше к Алаизу в мужском обличье Эрик предпочитал вообще не прикасаться. Человеческая психика имеет удивительное свойство адаптироваться к чему угодно, а если это не удается, разум сам создает для себя столь привлекательные иллюзии, что в них хочется верить.

Мысли о человеческой психике, подчиняясь странной логике, вильнули в сторону взаимопонимания между демонами и людьми. Эрику вдруг вспомнился один маленький, но показательный случай, наглядно демонстрирующий разницу восприятия окружающего мира двумя расами. А все началось с мелочи: киллер как-то при Алаиз подосадовал на свою отросшую шевелюру – она ему сильно мешала, Эрик привык к короткой стрижке почти под ноль, но здешняя мода была прямо противоположной, а выделяться киллер не любил больше, чем терпеть неудобства. Алаиз тогда сильно удивилась такому бесполезному занятию, как стрижка волос: она никак не могла понять, зачем вообще нужно заниматься такими глупостями? Эрик довольно долго пытался объяснить, что так удобней, но они определенно не могли понять друг друга. Алаиз, наоборот, пыталась объяснить, что это бесполезная, прямо-таки преступная трата сил и времени – чего же тут удобного? В результате долгого спора они все же выяснили причину недопонимания. Оказалось, что у демонов, при их феноменально быстрой регенерации тканей – хватило бы энергии, – быстро восстанавливаются любые повреждения тела, в том числе почти мгновенно отрастают обрезанные волосы. А на это уходит энергия – хоть немного, но при постоянном дефиците каждая капля на вес золота. Потому-то все демоны и щеголяют шикарными шевелюрами, а вовсе не из эстетических соображений.

Вот такое маленькое недоразумение. В чем-то даже забавное, однако и весьма показательное, учитывая, что количество этих недоразумений накапливается.

Мысли опять вильнули. А что еще оставалось делать в этой камере? Разговаривать, спать и думать. Спать не хотелось, желания поговорить Алаиз не проявлял, так что киллеру оставалось лишь размышлять обо всем подряд. Например, о сегодняшнем госте и о том, что ему рассказал Алаиз. Эрику все это сильно не понравилось. Он не понимал, почему демон поверил совершенно незнакомому человеку и даже сказал, как найти их друзей. Не в том же дело, что парень дал ему немного своей крови? Алаиз невнятно объяснил, что дело как раз в крови, только в каком-то ином смысле. Что-то он узнал об этом принце через кровь, позволяющее ему поверить. Теперь оставалось только надеяться, что это не повредит друзьям.

И ждать, когда их начнут спасать. Если смогут. Если захотят. Впрочем, в последнем Эрик как раз не сомневался. Он успел слишком хорошо изучить характер рыжего и Ани, а Алаиз ничуть не сомневался в Арноре. Эти трое обязательно постараются что-то придумать. Другое дело – получится ли у них? Как бы сами не подставились.

В любом случае пленники уже убедились, что самостоятельно им сбежать не удастся.

* * *

Десятки свеч горели ровным бездымным пламенем. Иногда огненные язычки чуть заметно колебались и потрескивали, тогда по серым необработанным стенам подземелья лениво плясали тени. Все это лишь придавало небольшой комнате уюта: в свете магических светильников она выглядела бы гораздо более унылой.

Свечи были разной толщины и высоты, также располагались на различных поверхностях – от стола до пола. Их стройные огоньки загадочно отражались в потемневшей поверхности старого зеркала. Обстановка была жутко романтичной и настраивала на лирический лад, совсем не хотелось думать о каких-то проблемах. Аня прижалась к Арнору и грустно вздохнула. Не думать о проблемах не получалось, и с романтикой вышел полный облом. Хотя бы потому, что кроме них двоих в подземной комнате находился еще и рыжий, и говорили они о серьезных вещах.

– Знаете, ребята, у меня в последнее время такое впечатление, что вокруг происходит что-то странное, все об этом знают, только мы ничего понять не можем, – призналась Аня после того, как они со всех сторон обсудили предложение принца о встрече, переданное рыжим. Решения, правда, так и не приняли.

– Эленвель точно что-то знал, – согласился мальчишка. – Наверное, потому и смылся.

В том, что эльф знает нечто и не хочет об этом говорить, никто и не сомневался. Эрик об этом еще в начале осени говорил. Эрик… Аня вздохнула.

– Так что же все-таки с этим принцем делать будем – встретимся, или ну его?

– Ему нет смысла нас сдавать: он сегодня сам станет Призывающим, – заметил рыжий.

Обсуждение пошло по второму кругу.

– Встретимся, – решил Арнор, целуя Аню в макушку. Они уютно устроились в старом бархатном кресле. – Послушаем, что он скажет.

– Тогда надо писать любовное письмо. – Линан ехидно посмотрел на девушку.

Аня скорчила ему рожу:

– Я не умею писать любовных писем. И вообще разве это не парень девушке должен такое писать?

– Ничего ты не понимаешь, – хмыкнул мальчишка. – У аристократов так принято: они трогательно переписываются между собой, всякие романтические глупости, стихи и прочая чушь.

Аня вздохнула, зачем-то жалобно посмотрела на демона, но письмо писать взялась. Правда, получалось плохо: любовных писем ей раньше писать не приходилось, тем более незнакомому парню, которого она раньше в глаза не видела.