зенитные автоматы «В-11». В корму от зенитных автоматов размещались 85 —мм зенитная артиллерийская установка «92-К», кормовая 130-мм артиллерийская установка «Б-2ЛМ», на юте — кормовой шпиль, два бомбомета «БМБ-61» и кормовой бомбосбрасыватель.

С ютом эсминца у меня связаны самые лучшие мальчишеские воспоминания о времени пребывания на корабле, потому что здесь показывали кино. Для этого разворачивали башню кормового орудия стволами на правый борт, вешали на башню большой полотняный экран. Киноустановка была узкопленочной, установленной на треноге, звук шел из ящика размером с чемодан. После каждой части фильм останавливали, перезаряжали новую бобину с пленкой и опять запускали фильм. В перерыве матросы курили (на юте это разрешалось), а когда кинопленка случайно рвалась, все дружно свистели и кричали «Киномеханика на мыло!». Несмотря на все это, кино было любимым развлечением команды.

Новый командир БЧ-3 изучал сложное для себя хозяйство механиков под руководством инженера-старшего лейтенанта Ефимова Сергея Сергеевича, который с декабря 1951 года служил на корабле и знал свое заведывание досконально. Виталий Лоза не стеснялся спрашивать и уточнять непонятные ему детали, не только у офицеров БЧ-5, но и у старшин и опытных старослужащих матросов. Постепенно корабль раскрывался перед ним, шаг за шагом, палуба за палубой. В носовой надстройке на палубе первого яруса располагалась по правому борту командирская каюта площадью 13,5 квадратных метров. По левому борту каюта заместителя командира по политической части, рядом с которой каюта старшего помощника. Через коридор, поперек на всю ширину надстройки, шло помещение кают-компании площадью 28 квадратных метров и буфетной.

По праздникам в кают-компании собирались семьи офицеров с женами и детьми возрастом от двух лет и старше. Я чувствовал себя почти школьником и не любил засиживаться за офицерским столом. К тому же надо было пользоваться ножом и вилкой, а с этим были проблемы. Я любил обедать с матросами, из общего бачка, выгребая «макароны по-флотски» из алюминиевой тарелки алюминиевой ложкой, облизывая ее до блеска.

Каюты офицеров находились на верхней палубе под полубаком и в носовой надстройке. Площадь двухместной каюты составляла 9,6 квадратных метров. За офицерскими каютами дальше в нос шли шкиперская, текстильная и малярная кладовые.

Под офицерскими каютами палубой ниже располагались кубрики личного состава:

носовые кубрики № 1 — на 25 человек, № 2 — на 22 человека, № 3 — на 25 человек и № 4 — на 40 человек.

Мальчишкой, я часто засиживался в носовом кубрике торпедистов, слушая матросские «байки» в «адмиральский час». Матросы минно-торпедной боевой части любили меня, наверное, в этом проявлялось их уважение к своему командиру БЧ-3 Виталию Карповичу Лозе, они действительно с удовольствием возились со мной, обстоятельно отвечая на все мои многочисленные вопросы.

В носу в районе форштевня помещалась кладовая сухой провизии, под которой находился форпик и цепной ящик. Под кубриками личного состава ниже располагались: отсек гидроакустической станции «Тамир-5 Н», носовой погреб 130-мм боезапаса, «сердце» корабля — гиропост, погреб 37-мм боезапаса, центральный артиллерийский и торпедный пост (ЦАП), под ним в районе днища цистерна пресной воды, цистерна котельного топлива и цистерна циркуляционного масла.

Дальше в корму миноносца шли отсеки главного котла № 1, затем главного котла № 2 смещенные к левому борту и дизель-генератор № 1 по правому борту и котельные турбовентиляторы.

Однажды, матросы повели меня в котельное отделение. Меня поразили уходящие вверх и теряющиеся где-то в полумраке, высотой с дом, гигантские котлы, покрашенные термостойкой серебрянкой. Ряды огромных воздуховодов, трубопроводов, магистралей, окрашенных в различные цвета, переплетались вдоль переборок, представляя хитросплетение, неподвластное моему сознанию. Я представил себя крошечным муравьем и испугался…

За котельными отсеками шел отсек главного турбозубчатого агрегата (ГТЗА) правого борта с валопроводом правого борта. В этом же отсеке по левому борту размещается артиллерийский гиропост. В следующих двух отсеках размещались: главный котел № 3, дизель-генератор № 2, главный котел № 4, вспомогательный котел и котельные турбовентиляторы. В следующем отсеке — ГТЗА левого борта с валопроводом левого борта. Под этими отсеками у самого днища находились цистерны котельного топлива и циркуляционного масла. Под кормовой надстройкой размещались погреба: центральный — 85-мм боезапаса, кормовой — 130-мм боезапаса и погреб боевых зарядных отделений торпед. Ниже две цистерны котельного топлива и цистерна пресной воды.

В корме миноносца на нижней палубе располагался кубрик № 5 на 56 человек и пост управления артиллерийским зенитным огнем по левому борту. Затем, кают-компания старшин и старшинские каюты. Дальше в корму — кубрики личного состава: № 6 — на 31 человека, № 7 — на 29 человек, каюты старшин и боцмана по правому борту, румпельное отделение и отсек бобмосбрасывателя с глубинными бомбами.

На «Вспыльчивом» был строгий боцман, и я, мальчишкой шести лет, уже знал, что нельзя садиться на крашенный кнехт, нельзя облокачиваться на леера, нельзя плевать за борт и ронять сор на палубу. Я любил миноносец «Вспыльчивый» своей мальчишеской любовью, потому что тогда на Дальнем Востоке не было еще телевидения, в бухте Постовой не было кинотеатра, не было ничего, кроме тайги вокруг и кораблей в бухте, и побывать на боевом корабле, это возможность попасть в другой, серьезный мир моряков, которые и говорили со мной по-взрослому, и где я узнавал множество новых интересных вещей.

Боевые посты, оборудование, механизмы и приборы минно-торпедной боевой части располагались по всему кораблю, начиная от погреба боевых зарядных отделений торпед, распложенном в корме у днища над линией вала, и заканчивая командно-дальномерным постом возвышающимся над ходовым мостиком.

Приборы управления торпедной стрельбой (ПУТС) в соответствие с решаемыми ими задачами находились в различных помещениях эсминца: центральный пост (ЦП) — в самой глубине корабля на нижней палубе, защищенный со всех сторон; ходовая рубка и главный командный пункт (ГКП) в надстройке; командно-дальномерный пост над боевой рубкой; торпедные аппараты № 1 и № 2 — на верхней палубе; резервный пост — перед грот-мачтой; стабилизированный визирный пост (СВП) в надстройке в корме.

По характеру решаемых задач боевые посты системы управления торпедной стрельбой разделялись на три группы: посты наблюдения за целью, определяющие координаты цели относительно своего корабля, то есть дистанцию и курсовой угол свой; посты выработки данных торпедной стрельбы и посты наводки торпедных аппаратов.

Управление торпедной стрельбой производилось с Главного Командного Пункта эсминца.

Командно-дальномерный пост, являющийся на корабле главным постом наблюдения за целью, оснащенный визиром центральной наводки «ВМЦ-5», для определения курсового угла своего, состоящего из трех оптических систем: одной бинокулярной и двух монокулярных. Дистанция до цели определялась двумя четырехметровыми дальномерами и радиолокационной станцией.

Главный Командный пункт на ходовом мостике имел три отдельных поста ПУТС: пост распределения целеуказания, обеспечивающего прием целеуказания, а также передачу