По завершению среднего ремонта «Вспыльчивому» предстояла постановка в плавучий док «Дальзавода», для осмотра и окраски подводной части корпуса. Старший лейтенант В.К.Лоза впервые участвовал в доковании корабля. Его любимые торпедные катера поднимались из воды краном, ставились на кильблоки на берег, после чего корпуса их ремонтировались и красились ниже ватерлинии. Но огромный миноносец не поднимешь в воздух.

День докования выдался пасмурным. Солнце только подразумевалось на небе, где-то в восточной части горизонта, вдобавок шел снег, и видимость временами была минимальной. Условия для постановки сложные. Док был уже затоплен водой, его батопорт открыт. Эсминец, развернутый с помощью буксиров носом к доковым воротам, готовился к входу в док. Докмейстер дал разрешение и «Вспыльчивый» начал медленно вползать через доковые ворота в док. С мостика Виталий Лоза наблюдал, как суетились на баке и на юте швартовые партии, подстегиваемые боцманскими тирадами отборной «морской лексики», усиленными мегафоном. Наконец, эсминец втянулся в док и замер. Док начал осушаться. Растяжка над кильблоками и посадка заняли часа два. К вечеру док был осушен. Со стенки дока на эсминец рабочие проложили заводские сходни-времянки, и, док затих… На следующий день рабочие и моряки эсминца приступили к очистке и покраске корпуса. Через четыре дня все было закончено. Док заполнили водой и эсминец «Вспыльчивый» покинул его. 25 декабря 1953 года, перед самым Новым Годом, жена Виталия с сыном Сашуней уехали из Владивостока к родителям в Кременчуг. То, что это было так, подтверждает сохранившееся письмо Виталия из Владивостока от 7 января. 1954 года. В нем он спрашивает Лиду, как они доехали до Кременчуга? То, что они уехали «под елочку», подтверждается и тем, что телеграмму, которую Лида дала из Москвы, Виталий получил во Владивостоке 31 декабря 1953 года, а до Москвы шесть суток езды на поезде.

Семья уехала вынужденно, так как после завершения среднего ремонта и сдачи корабля заводом флоту, эскадренный миноносец «Вспыльчивый» должен был уйти из Владивостока. Виталий писал об этом. После подписания Акта сдачи корабля заводом флоту предстоит переход в базу в Совгавань. В Совгавани эсминцу предстоят сдачи задач, зачетные стрельбы и т. д. После этого «Вспыльчивый» будет включен в состав действующих кораблей…

Очередной виток службы старшего лейтенанта В.К. Лозы заканчивался, очередная страница жизни готова была перевернуться, судьба возвращала Виталия обратно в Советскую Гавань, но не на полуостров Меньшиков, не в родной дивизион торпедных катеров, а на бригаду эсминцев, в бухту Постовую.

Старший лейтенант Виталий Карпович Лоза не был «службистом», «служакой» в прямом смысле этого слова. Он просто «жил» службой. Служил так, как служил до этого на торпедных катерах. Но, даже такой подход к службе, занимавший все его помыслы, не мог заслонить от него главного вопроса — где жить семье в Совгавани? Он делился в письме с женой:

… Наводил справки уже сейчас в отношении комнаты, пока ничего нет, я имею в виду, конечно, близко, а на периферии можно, конечно, снять. Но этим вопросом я займусь вплотную, когда решится вопрос с вашим приездом.

Виталий понимал, что до прибытия эсминца в Совгавань, в 172 Бригаду вопрос с жильем все равно останется без ответа.

Уходил в историю 1953 год. Год кончины Сталина, расстрела Берии. Как говорили в народе: «Товарищ Берия, вышел из доверия». Год больших перемен в стране и в мире. Закончилась война в Корее. Угроза атомных бомбардировок миновала, и жители советского Дальнего Востока зажили спокойнее.

Для старшего лейтенанта В.К.Лозы — это был год учебы на ВСКОС, год назначения на эскадренный миноносец «Вспыльчивый», год, который они прожили во Владивостоке вместе с женой и сыном.

Заканчивался год… Пурга бушевала в Приморье, но сильных морозов все еще не было. Эсминец часто выходил в море. Виталий чувствовал — «Вспыльчивый» принял его, и он стал своим на корабле.

6 глава

Корабельные будни. 1954–1955 годы

Календарь отсчитывал последние дни уходящего 1953 года. Тихий океан по-зимнему штормил. Отголоски этих штормов чувствовались и в заливе Петра Великого. Несмотря на мороз в пятнадцать градусов, Владивостокская бухта Золотой Рог льдом еще не покрылась, что удивляло старожилов, и было странным, ибо в прошлом году в это время стоял уже прочный лед.

По окончании среднего ремонта эсминец «Вспыльчивый» регулярно выходил в море. Виталий писал жене:

«На корабле горячая пора. Вышли с завода. Теперь ходим и ходим».

Канитель заводских испытаний: швартовых и ходовых, раскручивалась по плану и без происшествий. Напоследок, пользуясь возможностями завода, экипаж «Вспыльчивого» обустраивал боевые посты, каждый по своему вкусу. Кто-то запасался материалами и краской, кто-то подпольно хромировал клапана и другие видные глазу детали, кто-то полировал бронзу, что бы их боевой пост был лучшим.

Морячили они в ту зиму много… …Поход длился третьи сутки. Пурга лютовала. Злой шквалистый ветер кренил корабль, ледяные волны заливали бак миноносца. Надстройки, мачты и рангоут «Вспыльчивого» были белыми от намерзшего льда.

На открытом мостике миноносца, негде укрыться от непогоды, поэтому верхней вахте время от времени приходилось отдирать ледяную корку с лица и ресниц.

Снежный шквал прошел, ветер немного стих, в низкой облачности появились разрывы. Вахтенный офицер старший лейтенант Лоза, используя представившуюся возможность, определился с местом корабля, поймав в линзу секстана Полярную звезду. На мгновение Виталию показалось, что все это с ним уже было когда-то… и эта предновогодняя ночь в море и этот зимний шторм… Неожиданно, в памяти всплыли строки своего курсантского стихотворения:

«…Ты не узнаешь, глядя на звезду,

Которую, мы все зовем «Polaris»,

Что в этот день последний на ходу

Мы только лишь по ней определялись.

Тебе не знать, как лютая пурга

Нас с курса методически сбивала

И к этим новогодним берегам

Одна звезда вела сквозь злые шквалы…»

В этом было, что-то мистическое… Виталий усилием воли сбросил наваждение и начал энергично расхаживать по мостику.

Поздним вечером 31 декабря, в канун Нового 1954 года, эскадренный миноносец «Вспыльчивый» вернулся во Владивосток. Корабль выглядел как призрак, как «Летучий Голландец» — весь белый — обледеневший от бортов до клотика.

«Корабль возвращается из зимнего моря, «что в сказке призрак, весь белый ото льда».

Действительно, то, о чем писал в своем курсантском стихотворении, в декабре 1945 года семнадцатилетний Виталий Лоза в теплом южном городе Баку, с непонятной, мистической точностью, повторилось в предновогоднюю ночь на борту эскадренного миноносца «Вспыльчивый» на Дальнем Востоке, десять лет спустя.

Вот это стихотворение. Оно сохранилось в «Курсантском альбоме» Виталия:

«Угаснет день, ты выйдешь на балкон

И