Но все это случится потом. А тогда только что занявший трон Петр Третий, заключив мир со своим кумиром Фридрихом, был счастлив. Он наградил Шувалова за пушку, которую так высоко оценил его любимый полководец Фридрих, и произвел Петра Шувалова в генерал-фельдмаршалы.

В это время Петр Шувалов был уже на смертном одре. Жизнь готовилась покинуть его, но тяга к почестям – нет. Он приказал перенести себя в парадной постели в дом своего друга генерал-прокурора, жившего рядом с дворцом. Он задумал руководить новым монархом, но… смерть похитила честолюбца. Лишь на пару недель пережил он Императрицу. …Фельдмаршальский жезл украсил его гроб. Величайший богач умер, умудрившись задолжать Государству чудовищную сумму – миллион рублей. Екатерина Вторая писала, что во время его похорон собралась огромная толпа. Возглавлявший церемонию полицмейстер Корф «рассказывал в тот же день, что не было ругательства и бранных слов, коих бы он сам не слышал противу покойника, так что он, вышед из терпения, несколько из ругателей велел захватить и посадить в полицию, но народ, вступясь за них, отбил». Народ ругал Шувалова за непомерно высокие цены, но больше всего (чего не пишет Екатерина) – за войну, в которой полегло больше ста тысяч русских солдат, и за калек, вернувшихся с фронта.

Впрочем, он мог бы ответить: «Такова участь реформаторов. Народ проклинал после смерти даже великого кардинала Ришелье».

Вступивший на престол Петр Третий, как и Петр Второй, станет весьма кратковременной мужской «прокладкой» в могущественном женском царстве. Будет править несчастный Петр Третий – первый убиенный Царь из династии Романовых – всего несколько месяцев. Но останется в нашей истории как жалкий инфантильный глупец, самый ничтожный из Романовых.

На самом деле этот образ Петра Третьего, ставший каноническим, создала в своих «Записках» одна из самых блестящих писательниц галантного века – его собственная жена Императрица Екатерина Вторая. Портрет, написанный ею в «Записках», успешно закрыл собой реального Императора Петра Третьего. Из «Записок» Екатерины этот образ шагнул на страницы почти всех исторических и художественных сочинений.

После смерти Екатерины Второй ночью в ее секретном кабинете ее сын Павел нашел объемистый конверт. С удивлением он прочел надпись: «Его Императорскому Высочеству великому князю Павлу Петровичу, моему любезному сыну». Это и были «Записки» (мемуары) Императрицы, которые, к его изумлению, не любившая его мать, оказывается, писала… для него, отвечавшего ей такой же «любовью»!

Рукопись хранила следы упорного неустанного труда. Екатерина писала, зачеркивала, переделывала, оставляла пространство, чтобы вписывать новые редакции, – но инсульт прервал работу.

«Записки» начинались с эпиграфа: «Счастье не так слепо, как его себе представляют. Часто оно бывает следствием длинного ряда мер, верных и точных, не замеченных толпою и предшествующих событию. А в особенности счастье отдельных личностей бывает следствием их качеств, характера и личного поведения… Вот два разительных примера: Екатерина II, Петр III».

И далее шли воспоминания Екатерины…

Павел узнал, как его мать, прелестная пятнадцатилетняя Ангальт-Цербстская принцесса, выбранная Елизаветой в жены наследнику престола Петру, встретилась с русским двором. Карты, наушничество, интриги и сердечная ненависть придворных друг к другу – такова жизнь этого варварского необразованного двора. И умненькая Екатерина скажет себе: «Жить придется по-ихнему, но думать по-своему». И она решает заняться самосовершенствованием. Она вырабатывает правила жизни: «Для начала надо понять, каких качеств у вас нет. И поняв это, сказать себе: разовьем их».

И это совершенствование девушки-философа происходит в постоянной борьбе с глупым, недоразвитым, инфантильным мужем Петром…

Женившись, Петр остается ребенком – играет в солдатики, вершит военный суд – вешает крысу, которая съела двух часовых, сделанных из крахмала; подсматривает через дырочку в стене за интимной жизнью тетки-Императрицы, приглашает позабавиться этим зрелищем придворных. Но главное – он готов влюбиться в любую уродину, только не в… прелестную и умную жену Екатерину. К тому же инфантильный Петр попросту не знает, как спать с женщиной. Екатерина остается девственницей, а брак их – бесплодным. Долгое отсутствие наследника угрожает стабильности трона и вызывает гнев тетки – Императрицы Елизаветы. Поэтому Елизавета заставляет Екатерину принять труднейшее решение, чтобы исполнить свою обязанность перед троном… Далее идет эпизод, который обрек «Записки» стать секретнейшим документом, бомбой, подрывающей права династии Романовых.

В это время за Екатериной почти открыто и нагло ухаживает князь Сергей Салтыков. «Он был прекрасен, как день», – пишет Екатерина. Но добродетельная девушка глуха к страсти главного придворного красавца.

Однако вскоре Екатерине приходится понять, почему так смел и дерзок князь Салтыков.

Она описывает, как к ней приходит любимица и наперсница Императрицы Елизаветы, Мария Чоглокова, и затевает удивительный разговор.

«Чоглокова… однажды отвела меня в сторону и сказала: «Послушайте, я должна поговорить с вами очень серьезно». Я, понятно, вся обратилась в слух; она с обычной своей манерой начала длинным разглагольствованием… о том, что нужно и чего не нужно для взаимной любви и для облегчения или отягощения уз супруга или супруги, и затем свернула на заявление, что бывают иногда положения высшего порядка, которые вынуждают делать исключения из правил. Я дала ей высказать все, что она хотела, не прерывая, вовсе не ведая, куда она клонит, несколько изумленная, и не зная, была ли это ловушка, которую она мне ставит, или она говорит искренно. Пока я внутренне так размышляла, она мне сказала: «Вы увидите, как я люблю свое Отечество и насколько я искренна; я не сомневаюсь, чтобы вы кому-нибудь не отдали предпочтения: предоставляю вам выбрать между Сергеем Салтыковым и Львом Нарышкиным. Если не ошибаюсь, то избранник ваш последний». На это я воскликнула: «Нет-нет, отнюдь нет!». Тогда она мне сказала: «Ну, если это не он, так другой, наверно». На это я не возразила ни слова, и она продолжала: «Вы увидите, что помехой я вам не буду».

Здесь читающий «Записки» Павел, естественно, должен был понять, что за словами Чоглоковой, довереннейшей фрейлины и к тому же родственницы Императрицы Елизаветы, стояла сама Императрица Елизавета, потерявшая надежду на рождение наследника от племянника Петра. Екатерине предложили прелюбодеяние во имя интересов Государства. Посоветовали выбрать себе любовника для осуществления главной цели династического брака – рождения наследника! И Екатерина выбирает главного красавца императорского двора – князя Салтыкова.

И далее в «Записках» Павел нашел удивительную сцену, полную намеков на то, как все случилось…

«Я не поддавалась всю весну и часть лета», – писала мать. Следовательно, все произошло в конце лета – так должен был понять сын. «…Я видела его только в присутствии двора или некоторой его части. Как-то раз я ему сказала, чтобы отделаться, что он не туда обращается, и прибавила: «Почем вы знаете, может быть, мое сердце занято в другом месте?» Эти слова не отбили у него охоту, а наоборот, я заметила, что преследования его стали еще жарче…»