К тому же Иван Шувалов («Камергер») уже открыто вмешивался в святая святых Бестужева – в дела иностранные. «Посланники и министры постоянно видятся с Иван Ивановичем», – написал французский посол. Давление на Бестужева возрастало. Шуваловы уже не предлагали – они открыто требовали вступить в войну. Чтобы снять с себя ответственность, Бестужев предложил создать «Конференцию для консультаций по внешней политике». В состав Коференции вошли руководители силовых ведомств и обожавший все военное наследник Петр, аккуратно посещавший все ее заседания.

Шуваловы быстро превратили этот совещательный орган в законодательный. Уже вскоре Конференция получила право посылать Сенату и Синоду резолюции «К исполнению». Конференция с подачи Шуваловых одобрила присоединение России к коалиции Франции и Австрии, похоронив прежнюю бестужевскую политику. Это стало началом окончательного падения Бестужева.

Вступление России в австро-французскую коалицию состоялось, о чем канцлер Бестужев вынужден был уведомить послов Версаля и Вены. Конференция отказалась от союзнического договора с Англией. Россия присоединилась к Австрии и Франции, подписавшим 1 мая 1756 года в Версале конвенцию о совместной борьбе со вчерашними нашими союзниками – Англией и Пруссией.

Россия вступила в войну с первым полководцем Европы – великим Фридрихом.

Екатерина в своих «Записках» своеобразно объясняет эту революцию в нашей политике. Она пишет, что неожиданную роль в перемене ориентации России сыграла любовница французского короля Людовика Пятнадцатого маркиза де Помпадур. Фаворитке надоела мебель, украшавшая ее дворец, и она продала ее любовнику-королю. Людовик Пятнадцатый, купив ненужные ему мебельные гарнитуры, подарил их вице-канцлеру М. И. Воронцову – стойкому и небескорыстному прозелиту Франции, который только что отстроил, но еще не обставил новый дом в Петербурге. Подарок пришелся весьма кстати, и за него надо было отплатить признательностью.

Это фарсовое объяснение Екатерины, не любившей Елизавету, должно было показать, что коррупция при ее предшественнице определяла русскую жизнь. На самом деле влияние Воронцова было ничтожно. Его главная задача в тот период – вовремя присоединяться к решениям могущественных Шуваловых.

Но есть обычное объяснение: Императрица Елизавета вступила в войну, справедливо боясь усиления Пруссии на западных границах Империи. К тому же истощенная казна получала деньги от союзников за участие в войне русских солдат.

Фридрих Второй был воин. В нем жила некая гипнотическая сила бога Марса. В истории остались знаменитые эпизоды-легенды из жизни короля. Однажды Фридрих ехал со свитой впереди армии. Из кустов в него начали стрелять солдаты неприятеля. «Ваше величество, в вас целят!» – крикнул адъютант. Солдат, поднявшись из кустов, уже навел ружье прямо в грудь короля. «Цыц!» – грозно закричал Фридрих и погрозил тростью. Солдат… испуганно опустил ружье! Во время одной из битв с австрийцами Фридрих под неприятельским огнем прорвался в город и направился… прямо в австрийский штаб. Он вошел в гостиную, где совещались офицеры, со словами: «Добрый вечер, господа!» Ужас перед королем-воином был столь велик, что они, могущие его захватить… дружно сдались!

«Я воюю с тремя нижними юбками», – сказал Фридрих после вступления России в войну. И действительно, три дамы правили тогда Европой: Россией – Елизавета, Австрией – Мария-Терезия, Францией фактически управляла мадам де Помпадур, всесильная фаворитка Людовика Пятнадцатого.

Фридрих считал, что самыми главными и трудными будут сражения на полях Силезиии, Саксонии и Богемии. Происходящее в дальней провинции, именуемой Пруссией, где готовилась воевать русская армия, его настолько не тревожило, что он вывел оттуда главные войска. Оставшихся частей, по его мнению, было достаточно, чтобы справиться с русскими. Эти войска уже имели его инструкции о том, что им делать после победы над русской армией.

Разбирая в своей книге достоинства европейских армий, о русской Великий Фридрих даже не упомянул. О русских полководцах было принято писать насмешливо. Например, о графе Апраксине, назначенном командующим русской армией, английский посол Вильямс сказал: «Он никогда не видел врага и не имеет ни малейшего желания его увидеть». С таким же презрением относился к нашим командующим и Фридрих. Казимир Валишевский приводит в этой связи рапорт маркиза Лопиталя, составленный им после смотра в Риге. Лопиталь писал: «Русская армия очень хороша по составу солдат. Они никогда не бегут и не боятся смерти. Но ей недостает офицеров… и она не знает азбуки военного искусства; поэтому приходится сильно опасаться, что она будет разбита при столкновении с такими опытными и прекрасно обученными войсками, каковы войска прусского короля». Фридрих разделял это мнение, однако наших солдат он ценил высоко, говоря, что их недостаточно убить – их надо потом еще и повалить.

В 1757 году Фридрих со своей маленькой армией неустанно громил и французов, и австрийцев. Его победы были велики, но силы оказались на исходе.

Именно в этот момент на арену войны выступила русская армия. Уже в первом сражении при Гросс-Егерсдорфе войска великого короля потерпели поражение. Здесь впервые Фридрих столкнулся с шуваловской артиллерией. Атака прусских кирасир наткнулась на огонь русских гаубиц. Целый эскадрон был сметен огнем наших пушек.

Но после победы фельдмаршал Апраксин, вместо того чтобы гнать разбитого врага и занять Восточную Пруссию, повел себя необъяснимо. Апраксин… отступил, как будто поражение потерпел он!

Елизавета пришла в ярость. В последнее время она много болела и поняла ситуацию: ей больше не служат! Служат наследнику! Зная фанатичную любовь Петра к Фридриху, хитрец Апраксин испугался… добить немца! Это заговор! Она подозревала в нем всех – от канцлера Бестужева, ненавидевшего Францию, до жены наследника Екатерины, дочери прусского коменданта, состоящего на службе у того же Фридриха.

Возможно, это была правда. Постоянные болезни Императрицы, путающей день с ночью, уже несколько раз терявшей сознание, заставили Апраксина затягивать с боевыми действиями. Апраксин не сомневался в немедленном мире с Фридрихом после смерти Елизаветы. Все знали о почитании наследником великого полководца… Зачем же наступать, губить солдат и, главное, терять расположение будущего Императора?!

Апраксина тотчас сняли с поста командующего. Его привезли в Петербург. Елизавета приказала Шувалову узнать участников заговора. Однако в Тайной канцелярии фельдмаршал умер во время допроса – его убил призрак готовившейся пытки.

Александр Шувалов уже приготовился к свиданию с канцлером Бестужевым, другом и родственником Апраксина… Бестужев действительно ждал смерти Елизаветы и состоял в переписке с женой наследника, Екатериной. Они обсуждали планы и свои действия после смерти Императрицы. Но он успел сжечь эти письма и предупредить Екатерину о возможном обыске. Она тоже успела – все уничтожила… Ей это помогло, ему – нет. Бестужев был лишен чинов и отправлен в ссылку.