Только холодный, хищный расчёт.

Поэтому приходилось постоянно отслеживать пространство вокруг и не надеяться на удачу. А хитрость следовало применить один раз – и насмерть.

Только удобный момент никак не наступал. Уже крошились от отголосков их ударов стены арены, усталость прокрадывалась в тело, но Змеемордый не давал ни малейшего продыха, чтобы сосредоточиться и создать хорошую иллюзию или удачно ударить.

– А ты хорош, – признал Змеемордый в одну из коротких пауз между обменом ударами.

Кайден не стал тратить дыхание.

Они снова схлестнулись, их мечи, встретившись, громыхнули, точно гонг. И снова ни один не уступал другому в скорости, силе и мастерстве. Кайден был моложе, Змеемордый – опытнее. Оба не давали противнику шанса.

Но когда нет возможностей – надо их создавать, даже если в таком напряжённом темпе трудно импровизировать и просчитывать, и с каждой секундой – всё труднее.

Меч Змеемордого взметнулся в обманном финте и, разбив отголосками удара землю, развернулся, обрушиваясь на Кайдена. Тот принял клинок на жёсткий блок, рассекая ударную волну атаки – она разлетелась, оставив царапины на его шлеме и плечевой пластине брони. Кайден тошнотворно напряжённым рывком перетянул магию из своего меча в другую руку, оставив повышенную концентрацию лишь у гарды, чтобы Змеемордый не рассёк её давлением своего меча. От такого перетягивания концентрированной магии сжалось сердце и помутнело в глазах. Кайден схватил усиленной рукой меч Змеемордого и рванул в сторону, одновременно отпуская свой и заводя опустевшую руку за спину к креплению стилета.

Наложить иллюзию было мучительно трудно, но Кайден смог – он создал себе третью руку со стилетом, которая метнулась к прорези в шлеме. Даже если Змеемордый знал о его второй магической способности, он не мог подавить рефлекс: инстинктивное желание прикрыть попавший под атаку глаз многими слоями щитов. Его меч, из которого вмиг ушла магия, смялся в усиленных пальцах Кайдена. Иллюзорная рука вогнала стилет в засветившуюся прорезь шлема. А настоящий усиленный магией стилет врезался в уязвимую подмышку.

Этого хватило бы для победы на турнире.

Рёв вепря заглушил крик Змеемордого. Кайден стремительно опустил иллюзорную руку и развеял, одновременно обхватывая Змеемордого за талию и прижимая к себе.

Одного ранения недостаточно, чтобы победить в целом.

Вепрь Потрошитель рванул к ним, Таран бросился наперерез. Змеемордый кричал сквозь шлем в лицо Кайдену, но тот, цепляя его ногу своей, толкнул себя в спину щитами, и они рухнули на землю. Руку Кайдена придавило Змеемордым, и это не позволило последнему оттолкнуть его щитом. Стилет хрустнул и с трудом выскочил из-под мышки, Змеемордый врезал по шлему Кайдена кулаком, у того зазвенело в ушах, но он успел направить обломанный на конце стилет в щель между шлемом и шеей Змеемордого. Напитанное магией лезвие, способное рассечь даже камень, наткнулось на магический щит и застыло. Теперь от магии сияла вся голова Змеемордого. Кайден навалился на рукоять стилета и мелкими щитами стал бить по всему телу Змеемордого: по ногам, молотящим Кайдена рукам, пытался достать и до раны под мышкой. Десятки ударов – расшатывающие концентрацию, побуждающие рефлекторную постановку защиты на избиваемое тело. Змеемордый снова попытался оттолкнуть Кайдена магическими щитами, но из-за зажатой под ним руки Кайдена так и не смог.

Рядом рычал Таран, оглушительно верещал Потрошитель. Вздрагивала земля. Кайден навалился сильнее, придавил себя своим магическим щитом, и защита Змеемордого поддалась. Обломленное лезвие стилета проскользнуло сквозь ослабевшие слои магии и вошло в плоть. Кайден не услышал хрипа, и даже когда золотая магия на Змеемордом погасла, продолжал надавливать на рукоять.

Он не заметил этого момента смерти только потому, что Таран сражался с обезумевшим от горя Потрошителем. Потерявший любимого хозяина зверь бесился, рвался к убийце, уже не замечая Тарана, который своими мощными толчками сбивал того с пути, не позволяя приблизиться к Кайдену.

«Ещё немного, – Кайден поднялся. Броня тяготила его, усталость жгла мышцы. – Если бы Эйна была здесь…»

Бешеный взгляд вепря был направлен на него. Трибуны молчали. Вепрь снова рванул вперёд, и снова Таран ударил его в бок, отталкивая прочь.

Кайден поднял свой меч и наполнил золотой магией.

Посмотрел в глаза Потрошителю.

И мысленно приказал Тарану отступить. Тот зарычал, но попятился. Кайден отвёл одну ногу назад, вставая в более удобную позу и наполняя подошвы магией, чтобы легко переступать по разбитой земле. Потрошитель бросился на него. Несколько пронзительных вскриков зазвенели в воздухе, но Кайден их не услышал, всё его внимание было сосредоточено на огромном противнике.

По своим золотым щитам, делающим его путь гладким и стремительным, Кайден ускользнул с линии атаки и отточенным движением вбил меч в висок вепря.

Отец всегда готовил его к битве с Апрумами.

Потрошитель пробежал ещё несколько шагов и рухнул на землю.

Зрителям потребовалась почти минута, чтобы осознать увиденное и переварить эмоции, а потом над ареной загремели восторженные крики.

Таких потрясающих сражений здесь давно не устраивали.

Сама по себе магия одного целителя не отличалась от магии другого, разница была в уровне мастерства и тонких нюансах работы: несмотря на помощь дара, маги использовали немного разные дозировки силы и время её воздействия. Раньше Кайден, хоть и имел опыт лечения с целителями совершенно разного мастерства, полагал, рассуждения о том, что один целитель работает мягче, более бодряще, болезненнее, нежнее или грубее, чем другой, скорее блажью и предвзятостью, чем объективным фактом. И даже сейчас, когда придворная целительница Рея соединила руны на его и своих ладонях, и он ощущал её воздействие иначе, чем силу Эйны, Кайден продолжал считать пристрастие к конкретному целителю самовнушением.

Просто сейчас про себя Кайден знал, что хотел увидеть Эйну, ощутить её прикосновение, её запах, а не Реи, от которой тошнотворно несло благовониями Венанции, поэтому в действиях Реи ему всё было не так и не то.

Он не открывал глаза и надеялся, что исцеление скоро закончится.

Сквозь каменные стены прорвался рёв труб, возвещающих о начале поединка между Ланом Вульпесом и его оппонентом. А потом в комнате снова стало тихо.

Магическое воздействие прекратилось, но Рея не размыкала их руки. Кайден открыл глаза.

Он располагался в кресле, а Рея сидела перед ним на скамеечке.

– Кажется, вы уже достаточно выразили восхищение поединком, – заметил Кайден. – Хотите сказать что-то ещё?

Рея фыркнула и покачала головой:

– Самовлюблённый, как все мужчины.

Она разжала пальцы, и Кайден переложил ладони на подлокотники. Исцеление от магического перенапряжения, мизерных разрывов мышц и синяков сняло и усталость, но он не ощущал себя таким бодрым и живым, как рядом с Эйной.