Раздались торжественные звуки фанфар и большая бронзоваядверь распахнулась перед лицом коронованных особ, одетых в праздничныекоролевские наряды и с коронами на голове. Спархок едва скользнул взглядом поВоргуну и другим королям и остановился на сияющем лице своей нареченной.Спархок понимал, что за годы его ссылки в Рендор мало кто обращал внимание наего королеву, и только придворные церемонии были причиной того, что ее вообщепризнавали. Так что теперь она радовалось столь торжественному приему больше,чем это принято у коронованных особ. Она важно вплыла в залу, опираясь на рукусвоего дальнего родственника, старого короля Облера из Дейры, и прошествовалапо направлению к тронам, полукругом стоявшим по сторонам возвышавшегося напомосте трона Архипрелата. Случайно, а может и нет, сноп золотистого светападал из круглого окна на трон Эланы, и она заняла свое место в сияниилучистого нимба. Спархок в душе порадовался и счел это подходящим случаю.

После того как монархи удобно устроились на своих тронах,остальные вернулись на свои места. Долмант по очереди поприветствовал королей имолодую королеву, вспомнив об отсутствующем короле Лэморканда, который былзанят другими неотложными делами, так как Отт стоял лагерем на границе егогосударства. Затем патриарх Демоса коротко рассказал о недавно произошедшихсобытиях, в первую очередь для тех, кто провел несколько последних недель,скрываясь от обрушившихся на их головы бед и несчастий, в унылом неведении.После этого были вызваны свидетели Эмбана, в красках обрисовавшие мрачнуюкартину разрушений внешнего города и то насилие и жестокости, что творилинаемники Мартэла. Многие, конечно, знали обо всех этих ужасах, но стольподробное их описание не могло не вызвать у слушавших законного гнева и желаниямести, что, по мнению Эмбана, подогревало у членов Курии воинственный дух ипризывало к быстрым действиям. Наверное, самым важным в этих свидетельствахбыло то, что не раз в притихшей зале прозвучало имя командующего враждебнойармии — Мартэла. И прежде чем вызвать генерала Деладу, Долмант немногорассказал о предательстве бывшего рыцаря Пандиона, когда-то исключенного изОрдена, описав его как наемника, но при этом даже словам не обмолвившись о егосвязи с первосвященником Симмура. Затем он привел к присяге командующего личнойохраной Архипрелата, напомнив всем о ставшем легендарным нейтралитете этогосановного мужа.

В начале своей речи Делада мягко обошел вопрос о том, как насамом деле удалось узнать о месте готовящейся встречи, приписав все заслугам«великолепной разведки рыцарей Храма». Он поведал о подземелье и о давнопозабытом акведуке, который открывал столь опасный доступ в саму Базилику.Затем он почти дословно пересказал разговор Мартэла с Энниасом, память Деладыоказалась просто блестящей. Все это он говорил спокойным ровным тоном, лишеннымкаких-либо эмоций, что придавало больший вес его докладу. Делада твердо держалсебя в руках, стараясь оставаться лишь сторонним очевидцем услышанногоразговора, бесстрастно пропуская мимо своих ушей все крики ужаса и возгласыизумления, которыми постоянно прерывалась его речь.

Патриарх Макова, с побелевшим рябым лицом, поднялся сосвоего места и, запинаясь чуть ли не на каждом слове, обратился к Деладе:

— Возможно ли, что голоса, которые вы слышали в темномподземелье, не принадлежали на самом деле тем двоим, которых вы подозреваете вэтом? Может быть, все это было подстроено специально для того, чтобы очернитьпервосвященника Симмура?

— Нет, ваша светлость, — твердо ответилДелада. — Один из них вне всяких сомнений был первосвященник Энниас, адругого он называл Мартэлом.

Макову прошиб холодный пот, но он еще не сдавал своихпозиций.

— А кто находился с вами в подземелье, генерал, —спросил он.

— Сэр Спархок из Пандионского Ордена, ваша светлость.

— Ну, вот, теперь я понимаю в чем дело, — ликующепроизнес Макова, с видом победителя поглядывая на других членов Курии. —Сэр Спархок давно уже лично враждует с первосвященником Энниасом, и именно онповлиял на свидетельство генерала Делады.

Делада в ярости гневно сверкнул глазами.

— Вы считаете меня лжецом? — вскричал он, хватаясьза меч.

Макова весь сжался, в страхе поглядывая на оскорбленноговоина.

— Сэр Спархок ничего не говорил мне, патриархМакова, — сквозь зубы процедил Делада. — Он даже не сказал мне, ктодолжен встретиться в подземелье. Я узнал Энниаса сам, а Мартэла уже со словпервосвященника. И вот что еще я хочу вам сказать. Спархок — рыцарь королевы.Если бы я был на его месте, голова патриарха Симмура давно бы уже красоваласьна шесте перед Базиликой.

— Как вы смеете! — прошипел Макова.

— Человек, которого вы пытались посадить на тронАрхипрелата, отравил королеву Элении, слава Богу она осталась жива, а сейчасбежит в Земох, чтобы упросить Отта защитить его от праведного гнева Спархока.Лучше голосуйте за кого-нибудь другого, ваша светлость, поскольку, если дажеКурия совершит такую ошибку и изберет Энниаса на место Архипрелата, то онникогда не взойдет на этот трон, так как если его не убьет Спархок, его убью я.

Макова в ужасе отшатнулся.

— Ах, — мягко произнес Долмант, — прошу вас,отдохните и успокойтесь, генерал.

— Со мной все в порядке, ваша светлость, —возразил Делада, вкладывая меч обратно в ножны. — Сейчас я уже не так зол,как несколько часов назад. Я не подвергал сомнению честь патриарха Кумби.

— Однако, воодушевился наш генерал, — прошепталТиниен Улэфу.

— С рыжими это случается, — проворчал Улэф.

— Вы хотите еще о чем-нибудь спросить генерала,Макова? — невинным тоном произнес Эмбан.

Макова, не удостоив даже взглядом ехидного патриарха,плюхнулся на свое место.

— Разумно, — достаточно громко проговорил Эмбан.

По рядам патриархов пробежал нервный смешок.

Патриархов не так потрясло то, что за нападением на их городстоял Энниас — все они были церковниками высокого ранга и прекрасно понимали,как далеко может завести человека жажда власти. Но весть о том, что Энниассвязан с Оттом, повергла их в изумление и ужас. Многие патриархи, продавшиесвои голоса первосвященнику Симмура, заерзали на своих местах, понимая,насколько тяжелы были преступления человека, союзником которого они поспешилисебя объявить.

Под конец Долмант велел привести Крегера, на этот разпатриарх даже и не пытался скрыть своего отношения к вызываемому.