– Сыну звание потомственного дворянина даровал наш император Николай II, а я получила его уже перед свадьбой с великим князем Андреем от Главы Дома Романовых в эмиграции великого князя Кирилла. А после свадьбы он же даровал нам с Вовой уже и титул великих князей Романовских-Красинских. Теперь вам понятно, откуда взялась эта фамилия?

– Теперь понятно. Как же это всё интересно!

– Да. В моей жизни было много интересного.

Матильда в своё время придумала это семейное предание, чтобы записать Володю в книгу Гербовника Польского Дворянства. Таким образом, в возрасте десяти лет незаконный сын балерины получил паспорт, и в нем было записано: граф, потомственный дворянин Красинский.

Спасибо Ники! Он опять выполнил тогда её просьбу, закрыв глаза на то, что никаких подтверждений этому «семейному преданию» не было!

Самой приятной встречей в Англии для Матильды была встреча с Карсавиной. Тамара подарила ей букет сирени, который напомнил Кшесинской Россию и сад в Стрельне, так что она еле сдержалась, чтобы не разрыдаться, и весь вечер две великие балерины предавались воспоминаниям о Мариинском театре, о Нижинском, о спектаклях Фокина и, конечно, о Дягилеве.

Оказанный Матильде прием в Лондоне был невероятным по своему размаху. Она и не предполагала, что её так любят и почитают в Англии. В конце мая Матильда с Андреем вернулись в Париж.

Жизнь продолжалась. Занятия в школе приносили Матильде творческое удовлетворение, Серж Лифарь приглашал на все премьеры в Гранд-опера, предоставляя её семье самые лучшие места в зале, частенько они ездили в гости к друзьям, посещали парижские рестораны и устраивали веселые вечеринки в своем доме. Матильда любила светскую жизнь, обожала развлекаться и не замечала своего возраста. Ничто не предвещало ей надвигающиеся большие потери. А между тем это время пришло. Сначала в пятьдесят пятом году она похоронила сестру Юляшу, а на следующий год ушел из жизни и тот, кто был для неё самым близким человеком. Она потеряла Андрея. Произошло это совершенно непредсказуемо и внезапно.

Великий князь только что перенес грипп и уже шел на поправку.

– Температуры нет, – радостно сообщила Матильда, разглядывая столбик ртути на градуснике. – Тридцать шесть и четыре.

– О! – удивился Андрей. – Она даже ниже нормы.

– Это не страшно. Врач сказал, что с утра так бывает даже у здоровых людей.

В семье Романовых мужчины редко доживали до семидесяти лет. Андрей очень гордился тем, что ему уже исполнилось семьдесят восемь.

– Я романовский долгожитель, – говорил он. – А ведь с детства постоянно болел.

– Да, мой родной, – отвечала, целуя, его жена. – Ты ещё поживешь! А то как же я без тебя? В моей семье все долгожители. А мой дед со стороны отца прожил вообще сто шесть лет!

– Нет! Столько я не протяну, – смеялся Андрей.

В этот злосчастный день он между двенадцатью и половиной первого обсуждал какие-то дела с сыном, потом встал и прошел к себе в кабинет, чтобы написать письмо.

– Андрюшенька, температуры-то у тебя нет, но это ещё не значит, что ты можешь бегать по дому, – заметила ему Матильда.

Через открытую дверь кабинета она видела, как он сел за стол, как достал чистый лист бумаги, затем взял ручку и, казалось, ненадолго задумался. Матильда уже было сделала первый шаг к лестнице, чтобы спуститься в гостиную, как вдруг услышала звук отодвигаемого кресла и увидела Андрея, быстро направляющегося к себе в комнату.

– У меня кружится голова, – бросил он ей на ходу.

– Вова! Вова! – тут же крикнула Матильда сыну и поспешила за мужем.

Андрей успел дойти до кровати и лечь. А через минуту его не стало!

– Что случилось? – испуганно спросил Володя, бросившись к неподвижно лежащему отцу. – Что с тобой, папа! – тряс он его за плечи, но тот уже не реагировал.

Ведь буквально несколько минут назад он с ним разговаривал!

– Как же так? – недоумевал Володя, и слёзы полились из его глаз. Матильда стояла молча. Она как будто окаменела. Без Андрея она не представляла себе жизни. Он всегда был рядом! Как же теперь? Почему он так внезапно покинул её? Оставил одну?! Что теперь будет? Как жить?

– Андрюшечка, – прошептала она, наклонившись к его лицу. – Андрюшечка!.. – Но он уже не слышал её.

Матильда опустилась на колени и стала молиться.

* * *

Великого князя Андрея Владимировича Романова одели в мундир лейб-гвардии конной артиллерии, в которой он служил во время Первой мировой войны. Гроб поместили в гостиной. Он простоял там четыре дня. Каждый час сменялся почетный караул, состоящий из офицеров и солдат в мундирах старой Русской армии, и не переставая к дому шли люди, чтобы отдать последний долг покойному. Приехали и почти все Романовы, разбросанные теперь по разным странам мира.

– Господь послал ему легкую смерть, – успокаивали Матильду родные. – По-другому и не могло быть! Ведь у него была такая светлая душа и доброе сердце.

Во время отпевания в русском соборе Александра Невского на улице Дарю тоже собралось много народа. Весь собор и прилегающие к нему улицы были заполнены людьми. После отпевания гроб отнесли в нижнюю церковь собора и поместили в склеп.

Несмотря на то что великий князь Андрей Владимирович завещал похоронить себя в городе Контрексевиле, где лежали его мать и брат Борис, Матильда не торопилась выполнить его пожелание. Ведь ездить туда было далеко, а до улицы Дарю всего десять минут на такси. Часто навещать мужа и молиться около его гроба было большим для неё утешением.

– Когда меня не станет, тогда и похоронишь меня вместе с отцом в склепе Контрексевиля, – сказала она сыну. – А пока пусть полежит здесь.

За всю свою долгую жизнь Матильда уже пережила столько потерь, что научилась как-то с этим справляться, но эта потеря была для неё такой страшной, что она не могла ей противостоять. Казалось, что из неё вынули душу. Ей ничего не хотелось. Она нигде не бывала и выезжала из дома только для проведения занятий в своей балетной студии или в собор Александра Невского, чтобы помолиться у гроба мужа. Но в пятьдесят восьмом году, когда в конце мая в Париж на гастроли приехал московский Большой театр, Матильда решила нарушить своё затворничество.

– Сегодня вечером мы с Володей поедем в театр, – сообщила она горничной Елизавете за завтраком. – Приготовь мое черное платье от Шанель.

«Ну, наконец-то, оживает. Только, почему опять черное? – подумала про себя Елизавета. – Уже два года прошло, как похоронила мужа. Сколько можно носить траур?»

Матильда готовилась к отъезду в Гранд-опера с большим волнением. Всё, что касалось балета, а особенно