рук. Не буду отрицать, что это было импульсивно и грубо. Но вовсе не глупо.

 Мы добрались до ручья, и я промыла его руку, осмотрела на наличие порезов, но все было в порядке. Не знаю, дело в крови фейри или слепой удаче, но Ланселот вышел из ситуации невредимым.

– Если бы Моргана вскипела первой, – Ланселот опускается на землю и закатывает штаны до самых колен, – она бы на сломанной челюсти не остановилась. Сделала бы так, чтобы у него все волосы выпали, например.

– Или превратила бы его рубашку в рой пчел, – добавляю я с улыбкой, и Ланселот смеется.

– Подожгла бы его штаны, – добавляет он.

 Я замираю и сжимаю руки.

– Когда я только познакомилась с Морганой, она подожгла целую комнату. Назло своей сестре. Я тогда впервые видела магию так близко. Помню, подумала, что это так необычно – подчинять мир своей воле. О том, что мир может ответить, может наказать ее за это, я даже не вспомнила. Я видела лишь славу и величие. Мне так хотелось стать такой же, как она.

 Ланселот заходит в воду – она достает ему лишь до щиколоток.

– Забавно слышать это от тебя, – произносит он через секунду. – Я часто думал, что она думает так же. В смысле, хочет стать такой, как ты.

– Как я? – не сдерживаю смеха.

 Какая нелепая мысль: дуб восторгается собственной тенью.

 Ланселот пожимает плечами.

– Да, как ты. Особенно после того, как мы покинули Авалон… Она может справиться с любой ситуацией – посмотри только, что случилось в Лионессе. Но она ведь как пушечное ядро: уничтожает все на своем пути. И на Авалоне Моргану это не беспокоило, но здесь, на большой земле… она завидует тому, с какой аккуратностью ты действуешь. Словно удар кинжалом – точный и прямо в цель. Вы по-разному решаете проблемы, но обе в этом очень хороши. Вот только после тебя остается куда меньше разрушений.

 Я качаю головой.

– Может, ты просто еще не видел этих самых разрушений.

 Я думаю о будущем и о вероятностях, которых становится все меньше. Об уже выбранных дорогах. И снова качаю головой, стараясь прогнать эти мысли подальше, но Ланселот словно читает их.

– Я поговорил с людьми, которых прислал твой отец, – медленно говорит он. – Некоторые из них сражались в Войне Фейри с моим отцом.

 Как быстро он сменил тему.

– И? Смог что-нибудь узнать?

 Он кивает.

– Имя. Солдат пропал после кораблекрушения, вернулся домой несколько месяцев спустя. И время сходится. Бэнвик.

 И я вспоминаю его.

– Лорд Бэнвик. Я его помню, он был другом моего отца. Его сын, Эктор, дружит с Лавейном… – Я замолкаю; Ланселот уже наверняка все это знает. – Эктор старше тебя на два года.

 Ланселот кивает.

– Он был женат, когда встретил мою мать. У него был сын. И он вернулся к ним. Это был его выбор.

 Ланселот произносит все это без эмоций, просто перечисляя факты, но я вижу, как нелегко ему это дается. Хочу обнять его… но вместо этого обхватываю руками себя.

– Мне жаль, – шепчу я.

 Он пожимает плечами.

– Мы оба понимали, что все так и закончится. Но я должен был знать наверняка.

 Сглатываю.

– И что теперь?

– Легче от этого не стало. – Ланселот осторожно подбирает слова. – Но я хотя бы смогу закрыть эту главу своей жизни. Этого достаточно.

 Не знаю, как на это ответить. Что я буду чувствовать потом, когда будущее превратится в прошлое? Будет ли мне достаточно, если все просто закончится?

– Ну что? – Ланселот вытаскивает меня из омута мыслей и делает шаг вперед – теперь вода достает ему до колен. – Долго мне тебя еще ждать?

 Смеюсь и обнимаю себя еще крепче.

– Тут холодно, – замечаю я. – К тому же я в крови не перепачкалась, так что зачем мне к тебе лезть?

 Он пожимает плечами и усмехается.

– Вообще-то вода здесь теплая… может, выше есть горячий источник. Видишь? – Он без преду-преждения брызгает в меня водой, и я не успеваю увернуться.

– Эй! – Я хмурюсь, но он прав: попавшая на платье вода теплая. Но я не сдаюсь. – Что-то не хочется.

 Ланселот окидывает меня взглядом.

– Ты ведь не думаешь… – Он замолкает, а потом продолжает – Ты ведь не боишься утонуть?

 Ему известно о моих видениях. Вода являлась ко мне даже после того, как я научилась ловить видения в нити. Мне снилось, будто я тону, и иногда я просыпалась с криками: мне казалось, что я не могу дышать. И Ланселот видел это. После кошмаров он всегда обнимал меня, гладил по волосам и пытался успокоить. Он не расспрашивал, но я все равно рассказала ему о видении – не все, но достаточно. Он пытался помочь, предлагал научить меня плавать, но я всегда отвечала «нет». Я не знала, как объяснить ему, что в видениях я даже не пыталась всплыть. И его уроки вряд ли бы помогли.

– Нет. – Я закусываю губу. – Нет. Но… на всякий случай, да? Я столько всего сделала, чтобы посадить Артура на трон. Глупо будет, если я умру до того, как увижу его на нем. Лучше уж поберегусь.

 Ланселот доходит почти до центра реки – вода там поднимается ему по пояс.

– Все штаны промочил! – Я качаю головой.

 Он машет рукой.

– Моргана… – начинает он, а потом улыбка его сползает с лица. – Ах да. Все время забываю.

– Знаю. Привычка.

 Ланселот подходит ближе к берегу – теперь до него всего один шаг – и подает мне руку.

– Пошли. – Он снова улыбается, и эта улыбка озорная, похожая на те, которыми он одаривал меня в ночи костров на Авалоне; от нее у меня в животе оживают бабочки. – Я не дам тебе утонуть. Клянусь Девой, Матерью и Старухой.

 Я жалею о своем решении тут же, когда скидываю платье через голову и оставляю его в траве: теперь на мне только тонкая нижняя рубашка до колен. Конечно, Ланселот видел меня и куда более раздетой, но глаза его темнеют, и в мою голову словно ударяет алкоголь. Это придает мне смелости. Я беру его за руку и позволяю утащить себя в реку, прямо в самую глубокую ее часть.

– Вот видишь? – усмехается он. – Я тебя держу. Ты не утонешь, Шалот.

 Провидцам сложно доверять людям. Я видела, как Ланселот предает меня сотни раз, видела, как он позволяет мне утонуть – не буквально, конечно, но все же. Я видела, как мы гнием в зарослях винограда, видела, как нас травят, видела, как мы разрываем друг друга на куски. Доверять ему – глупо. Доверять ему – самоубийственно. Я словно захожу в бурное течение и надеюсь, что оно не утащит меня за собой.

 И все