Если же он упрется, хуже будет всем.

Раздавшийся в селекторе осипший голос миссГлик звучал необычно тревожно.

– Здесь двое из ФБР, Клей, – почти шепотомсообщила она.

Новички в играх «массовиков» часто озираютсяпо сторонам, словно делают нечто незаконное. Однако со временем привыкают, ишкура у них становится такой толстой, что им самим начинает казаться, будто онизащищены тефлоновым покрытием. При упоминании ФБР Клей Картер чуть не подскочилот испуга, но тут же посмеялся над собственной трусостью. Он ведь не сделалничего противозаконного.

Первое впечатление было таково, что этих двоихтолько что приняли на работу: молодые, аккуратно стриженные агенты, картиннодемонстрирующие свои значки и старающиеся произвести впечатление на всехокружающих. Черного агента звали Спунер, белого – Луш, ему пришлось пояснить,как произносится его фамилия, поскольку написание решительно не соответствовалопроизношению. Одновременно расстегнув пиджаки, молодые люди так же синхронноопустились в кресла в самом освещенном углу кабинета.

– Известен ли вам человек по имени МартинГрейс? – начал Спунер.

– Нет.

– А Майк Пэкер? – подхватил Луш.

– Нет.

– Нелсон Мартин?

– Нет.

– Макс Пейс?

– Да.

– Это все один и тот же человек, – объяснилСпунер. – Знаете ли вы, где он сейчас может быть?

– Нет.

– Когда вы видели его в последний раз?

Пытаясь выиграть время и привести мысли впорядок, Клей подошел к столу, полистал свой ежедневник, потом вернулся и сел.Он совершенно не был обязан отвечать на эти вопросы, мог предложить имнемедленно удалиться и заявить, что будет разговаривать с ними только вприсутствии своего адвоката. Если они упомянут тарван, он именно так ипоступит.

– Точно не помню, – ответил он, продолжаялистать страницы. – Несколько месяцев назад. Примерно в середине февраля.

Луш в этом дуэте выполнял обязанностистенографа, Спунер – дознавателя.

– Где вы встречались?

– В отеле, мы вместе ужинали.

– В каком отеле?

– Не помню. А почему вы интересуетесь МаксомПейсом?

Обменявшись быстрым взглядом с коллегой,Спунер счел возможным сообщить:

– В связи с секретным расследованием. Пейснеоднократно привлекался за кражу секретной финансовой информации и ееиспользование в целях мошенничества. Вы что-нибудь знаете о его прошлом?

– Почти ничего. Он не распространялся о себе.

– Как и почему вы с ним познакомились?

Клей бросил ежедневник на журнальный стол.

– Ну, скажем, это было деловое знакомство.

– Большинство его деловых партнеров уже сидятв тюрьме. Придумайте лучше что-нибудь другое.

– Пока сойдет и это. Какова цель вашеговизита?

– Мы опрашиваем свидетелей. Нам известно, чтонекоторое время он провел в округе Колумбия, а также посетил вас на Мастике подРождество. Мы знаем, что в январе, за день до того, как вы предъявили исккомпании «Гофман», этот человек продал на время пакет ее акций по сорок два счетвертью доллара за штуку, а потом, выкупив его по двадцать девять долларов,незаконно присвоил несколько миллионов. По нашим сведениям, он заранее получилдоступ к конфиденциальному правительственному докладу, касающемуся препарата компании«Гофман» под названием «Максатил», и использовал информацию в жульническихцелях.

– Что-нибудь еще?

Луш прекратил писать и спросил:

– Вы продавали акции компании «Гофман», передтем как подать иск против нее?

– Нет, не продавал.

– Вы когда-нибудь владели акциями компании«Гофман»?

– Нет.

– А члены вашей семьи, партнеры, дочерниефирмы и оффшорные фонды, контролируемые вами?

– Нет, нет, нет.

Луш сунул ручку в нагрудный карман. Как всякиехорошие следователи, на первый раз они предпочли ограничиться лишь краткойбеседой. Пусть свидетель, он же подозреваемый, попотеет и, возможно, предприметневерный шаг. Вторая встреча будет гораздо более долгой.

Агенты встали и направились к двери.

– Если Пейс с вами свяжется, мы хотели быузнать об этом, – сказал Спунер.

– На это можете не рассчитывать, – ответилКлей. Он никогда не предал бы Пейса, слишком много тайн их связывало.

– О, мы все-таки надеемся на вас, мистерКартер. В следующий раз поговорим о «Лабораториях Акермана».

* * *

После двух лет, в течение которых Хелси Ливингв общей сложности выплатила по сделкам гигантскую сумму – восемь миллиардовдолларов, – компания выкинула полотенце на ринг, придя к выводу, чтодобросовестно сделала все, что могла, чтобы исправить кошмарное положение,сложившееся из-за ее диетических таблеток, известных как «Тощий Бен».Корпорация героически пыталась компенсировать ущерб полумиллиону пациентов,поверивших агрессивной рекламе и доверчиво принимавших препарат, находясь вневедении относительно его побочных эффектов, мужественно выдерживала атакубешеных акул – адвокатов-"массовиков", озолотила их, но теперьвозможности были исчерпаны.

Финансово истощенная, скукожившаяся, висящаяна волоске, нового натиска пострадавших она выдержать не могла. Последнейсоломинкой, переломившей ей хребет, оказались два сумасбродных массовых иска,предъявленных сомнительными адвокатами, представлявшими интересы несколькихтысяч «пациентов», которые принимали «Тощего Бена» безо всяких пагубныхпоследствий. Тем не менее эти люди требовали миллионных компенсаций просто зато, что пили таблетки, вынуждены были, таким образом, беспокоиться теперь засвое здоровье и это якобы оказывало вредное воздействие на их и без того нестабильноеэмоциональное состояние.

Хелси Ливинг объявила о банкротстве и,согласно соответствующей статье закона, перестала быть ответчиком по массовомуиску. Три подразделения компании уже прекратили свое существование, та жеучасть вскоре должна была постигнуть все остальные. Птичка выпорхнула изклетки, помахав на прощание крылышками всем адвокатам и их клиентам.