Схватка вожаков закончилась так молниеносно, что воинызамерли, таращили глаза то на грозного чужака, то на распростертого вожака.Мрак, не останавливаясь, пошел крушить направо и налево. Ревел как раненый медведь,выкрикивал угрозы, а Таргитай, остановившись перед могучим мужиком с сильнопобитым оспой и крупными чирьями лицом, пообещал, подражая Мраку:

— Дам в лоб — все прыщи посыпятся с морды! Беги, пока шкурацела.

Воин смерил его недобрым, испытующим взглядом: молодой, явноуходит от боя, трусит, побледнел, голос почти умоляющий… Он хищно оскалил зубыи пошел вперед, занося топор.

Таргитай горестно вздохнул, потащил из-за плеча своенедоброе оружие. Огненный Меч прорезал воздух со злым свистом. Страж пыталсяпроследить за ним взглядом, а смертоносное лезвие уже прыгнуло вперед и вниз.Из рассеченной вместе со шлемом головы брызнули струи горячей крови. Блистающаяполоса металла тут же метнулась вправо и влево, едва не вывихнув кистьТаргитаю, — звякнуло, послышался прерванный на полуслове вскрик. Таргитай ещене понял, кого и как, а сбоку сдавленно крикнул Олег:

— Спаси… бо…

— Все в долг, — предупредил Таргитай практично. — В вирыепочешешь мне спину.

Мрак повернул разъяренное лицо:

— Размечтались!.. А на ком Ящеру воду возить?

Лиска пыталась выхватить меч, но пальцы дрожали и неслушались. Дыхание вырывалось с хрипами, в груди сипело, а ноги стали каккисель. Как эти люди, которые на последнем издыхании поднялись так высоко, ещеи сражаются?

Олег дрался без охоты, бледный и сосредоточенный, ударамипосоха вышибал противников через гребень, не желая видеть их крови. Лискапоняла, что волхв в рассеянности, свойственной очень мудрым людям, перепуталправый и левый гребни и выбрасывает несчастных с Дерева вовсе. Она слышаладолгие затухающие крики, которые будут длиться все их оставшиеся жизни.

Не проговориться бы, напомнила себе настойчиво. Он такойдобрый, такой добрый. А уж такой мягкий… Она вспомнила, какой он мягкий,покраснела, ощутила, как горячая кровь прилила к щекам и намного ниже, а ногиее вовсе стали как вода.

Мрак прорубился через два ряда, смял третий, дальшеоткрылась широкая расщелина в темной отполированной до блеска коре. Оттуданесло горелым мясом, выбивались редкие клубы черного дыма, изредка полыхалдалекий огонек.

— Капище долбодятлов наше! — заорал он, потрясая секирой.

Крупные капли крови падали на голову и плечи. Шерсть наволчьей душегрейке слиплась, повисла космами. Последние из защитников обреченнонадвигались, но уверенность из них выдуло как ледяным ветром. Две третиполегло, словно молодая трава под остро заточенной косой, а варвары в звериныхшкурах даже не ранены! Таргитай и Олег бросились наперехват. Последние стражипали на мокрую от крови блестящую кору.

Мрак даже не оглянулся, с торжествующим ревом несся кзияющему входу. Из глубины послышались затухающие удары, крики. Таргитай спешносунул Меч в ножны, тот протестующе завизжал, кинулся сломя голову следом. Олегухватил амазонку за руку:

— Бежим! Агимас, как видишь, тоже умеет лазить по деревьям!Правда, как коза — на низкие.

Она не поняла, какие же тогда высокие, но внизу слышалисьяростные крики — заметили. Блеснул золотой шлем предводителя. Лиска различилакрохотные фигурки, что карабкались широкой цепью. Еще ниже поднималасьсеро-зеленая масса, похожая на старый мох. Лиска вздрогнула и похолодела, узнавсотни и сотни людей Агимаса. Они двигались сплошной массой, выше прорубиться ниМраку с его не знающей устали секирой, ни Таргитаю с алчущим крови огненнымМечом.

— Да быстрее же, — поторопил Олег пугливо. — Отстанем,потеряемся в потемках!

Он тяжело дышал, с отвращением отряхивал кровь с одежды икакую-то грязь, похожую на мозги.

Боится еще и темноты, поняла Лиска участливо. Заторопилась,упала. Олег подхватил и почти понес ее. Лиска снова боролась со страстнымжеланием остаться в его крепких руках, прикинуться томной девой. К стыду,ощутила в самом деле такой, но более мощное чувство победило — к тому же ни намиг нельзя забывать о Цели! Слабо высвободилась из его мокрых от чужой кровирук, побежала рядом на все еще ватных ногах. Бесчувственный зверь по имени Мракждать не станет!

Впереди во тьме гремели шаги. Слышались глухие удары исдавленные стоны, а то и обиженный визг — Таргитай с разбега натыкался навыступы. Впереди блистали огоньки, их часто загораживала темная фигура. Тогда иОлег с разбега влипал в нависающие и выступающие, со злостью думал, чтоперепороть бы здешних волхвов — не следят, богоотступники, за капищем внутри.Или головы еще крепче здешнего Дуба?

Внезапно впереди озарилось красноватым трепещущим светом.Таргитай явно вбежал вслед за Мраком в капище, Олег наддал — друзья уже могутдраться спина к спине с ворогами, а он отстал, его трусость нашла оправдание,мол, слабая женщина на руках, то да се, нужна защита…

От стыда он так наддал, что амазонку потащил как тряпичнуюкуклу. Дважды влупился в дерево, которое крепче любого камня, но пронессядальше, похоже — снес выступы.

Мрак и Таргитай стояли, растопырив руки, вблизи входа вгигантскую пещеру, которую дуплом назвать было бы трудно. Пол отполирован доблеска, пещера как пещера, в середке, шагах в двадцати от невров, в беспорядкекамни-глыбы, догорают расшвыренные неведомой силой куски дерева — чешуйки Дуба.Слева на камнях — растерзанные тела. Двое прямо на багровых углях — мясопочернело и дымилось, сладковатый запах все еще наполняет пещеру. Еще дальшегрудой лежат целые чешуйки — отполированные, расписанные странными знаками,среди которых невры узнали солярный знак Рода и знак Великой Матери-Лосихи.

Олег ворвался, запыхавшись, волоча Лиску.

— Скорее! Агимас идет по пятам! Где Жезл?

Невры молчали, наконец Мрак сказал со злостью:

— Разуй глаза. Не видишь, здесь побывали до нас.

Олег ошалело обвел взглядом беспорядочную груду дерева, чтоосталось от построек, разбросанные валуны, каждый в рост человека,изуродованные тела. Почти у всех в руках были зажаты топоры, на перекошенныхлицах застыл ужас.

— Агимас? — предположил Таргитай. — Лискин жених… Савиджак?

Слышалось только частое дыхание амазонки. Мрак медленнопошел к руинам, повернул на спину человека в богатой одежде. В крепко стиснутомкулаке был нож, глаза безумно вытаращены. Грудь и живот были сплошной кровавойраной, словно там вырубывали тупым топором куски мяса.

— Не Агимас, — сказал Мрак угрюмо. — Что-то хуже.

— Что может быть хуже? — спросил Таргитай безнадежно. —Разве что этот неведомый Савиджак.