– На что вы намекаете? – взревел офицер, роняя сигару. –Меня, как и всех, обыскали! Где бы я спрятал этот проклятый диск?

– Именно это смущало меня, ведь имя преступника я знал ссамого начала…»

В этот момент я услышал шаги внизу. Через мгновениепослышался шум… открывалась парадная дверь?

Вскочив, я захлопнул книгу, так и не узнав, кто виноват вкраже диска – полковник Говард, монахиня Анастасия, хакер Оуэн или кто-то измузыкантов симфонического оркестра. Прикрыл дверь и заметался по комнате, незная, возвращать книгу на место или прихватить с собой. Решил вернуть и, ужепряча в тумбочку, все-таки раскрыл книгу на последней странице: «– Да, именнотак, мой друг. И это конец триумфальной карьеры второго тромбона».

Надо же! Второй тромбонист, который был влюблен в дирижершу!А я и не подозревал!

Быстро оглядев комнату – все ли в порядке, я кинулся вванную. Встал справа от двери, рядом с джакузи. Всё, придуманные приключения,захватывающие и веселые, кончились. Начались настоящие – страшные иомерзительные.

Александра Берман вошла в комнату минут через пять. Все этовремя я стоял в ванной, в темноте, и бич плотно обвивал мою правую руку. Он былготов убивать. Я – нет, а он – да. Ему было проще, он для этого и создан.

Но вот хлопнула дверь, и совсем рядом послышались шаги.Что-то грохнулось об пол. Стоять вот так и ждать было невыносимо, хотелосьпосмотреть, что же происходит, и я не удержался. Дверь ванной была закрытанеплотно, оставалась узенькая щелочка, и я осторожно заглянул в нее.

Девчонка стояла у окна, глядя вниз. Со спины она казаласьдаже младше меня. Кудрявая, светловолосая, в юбке-шотландке и блузке болотногоцвета. В ушах поблескивали крохотные сережки.

Черт, как неудачно. Ну была бы она здоровенной дылдой, чегоей стоит, и выстрелить в нее оказалось бы куда проще…

Девчонка поднесла руки к груди. Я не сразу понял, что онаделает – пока Александра Берман не скинула блузку, небрежно швырнув ее на пол.Блин!

Я на секунду оторвался от щели, у меня начали гореть уши.Вот ведь скотство, мало того, что в ее вещах рылся, а сейчас убью, так еще иподглядываю, как переодевается!

Когда я посмотрел снова, Александра уже сняла юбку иосталась только в трусиках и лифчике. Впрочем, лифчик ей нужен был разве чтодля понта…

– Как надоела эта дрянь! – вдруг громко и с чувством сказалаАлександра. У нее был певучий эдемский акцент, и поэтому казалось, что она неругается, а стихи читает. Александра потянула руки за спину и сталарасстегивать лифчик. Меня сразу отнесло от двери, я отступал, пока биде неткнулось мне под коленки. Остановился и выставил правую руку вперед.Александра, похоже, собиралась идти в душ, вот и раздевалась.

Значит, как только она войдет, я выстрелю. Чтобы она даже неиспугалась и не смутилась… Ну почему, почему именно мне выпало убить ее?

Шаги босыми ногами по ковру были почти не слышны, но я ихвсе-таки почувствовал. В ту же секунду бич на моей руке напружинился, напрягсяи мелко завибрировал, генерируя плазменный заряд.

Только бы не испугаться…

Вспыхнул свет, и одновременно открылась дверь.

Свет меня и остановил. Заставил потерять долю секунды, невыстрелить сразу, едва дверь открылась.

Я стоял, вытянув руку с готовым к выстрелу бичом.

А передо мной в проеме двери стоял голый мальчишка.

Мальчишка!

Как же так, неужели Берман всех обманывает и у него не дочь,а сын?

– Если я тебя прервал, то зайду попозже, – хладнокровносказал тот, кого считали дочерью Бермана. – Но вообще-то надо закрываться.

Певучий акцент у него куда-то делся. Теперь он говорилрезче, как на Авалоне, пожалуй. И голос мне показался знакомым. И даже лицо…если убрать эти дурацкие кудряшки…

Я отступил от биде, все еще держа бич нацеленным нафальшивую девчонку. Где же я ее… его видел?

– Какого дьявола ты тут делаешь, Тиккирей? – спросилмальчишка.

– Ты кто? – воскликнул я.

– Пацан в пальто! Планета Авалон, город Камелот, институтэкспериментальной социологии, шестой лифт, второй с половиной этаж. Что тыздесь делаешь, салага?

Я опустил руку, и бич втянулся в рукав. Я узнал тогомаленького фага, что советовал нам с Лионом не лететь на Новый Кувейт.

– Как же так… – прошептал я. – А где Александра Берман?

– Под домашним арестом, вместе с папочкой. Если ты передумалстрелять, то я оденусь.

Сглотнув, я кивнул. Это значит… вместо настоящего Бермана сдочерью прилетели фаги? А я едва не выстрелил…

– Можешь не волноваться, если бич не выстрелил при моемпоявлении, значит, ты был не готов убивать, – сказал пацан из комнаты, будтомысли мои прочитал.

На негнущихся ногах я вышел из ванной. Маленький фаг ужезаканчивал одеваться… надо же как быстро. Вместо юбки и блузки он нацепилджинсы, кроссовки и клетчатую рубашку – бесполый наряд, который носят идевчонки, и мальчишки. Видно, не нравилось ему ходить в девчоночьей одежде.

– Тебя как звать? – спросил я.

– Александр, – буркнул пацан, раздраженно цепляя на ушиклипсы. – Так что ты тут делаешь? И как пробрался сюда?

– Подполье решило вас ликвидировать…

– Надрать уши, – с наслаждением сказал Александр. – Надратьуши, выпороть и отправить в школу для трудных подростков.

– Я там уже был… – И тут меня словно током ударило. – Твойотец! Его тоже…

Александр побледнел. Сказал:

– Пошли. Нет, подожди…

Вначале он выглянул из дверей, потом кивнул мне и бросилсяпо коридору. Я – за ним.

Дверь в комнату Бермана была не заперта. Мы вбежали тудапочти одновременно.

Посреди комнаты стоял толстый лысый старикан и задумчиворазглядывал Лиона и Наташку. Они лежали на кровати, неподвижные и безвольные,но вроде как живые.

– Форс-мажор, – сказал старший «Берман». Посмотрел на меня ипокачал головой: – Да еще какой форс-мажор…

– Твой Тикки меня чуть не пристрелил, – зло сказалАлександр. – Ты как?

– Шишка будет, – ответил фальшивый олигарх и потянулся рукойк затылку. – У Лиона чудовищная реакция. Для нормального человека, конечно. Онменя немного зацепил.

– Сам виноват, – без всякого почтения ответил Александр.

– Цыц, – осадил его старикан. И спросил меня: – Тикки, тыможешь членораздельно объяснить, как вы здесь оказались? Или так и будешьстоять столбом?