Дальше две спальни были пустыми, а в десятой, опять же судяпо косметике в ванной комнате, жила дочь Бермана. У ее постели тоже лежалакнижка, но куда серьезнее, чем у отца, – «Тактика корпоративного развития вусловиях политической нестабильности».

– Учится корпорацией руководить, – насмешливо сказал Лион. –Ну-ну… Какие мы оптимисты.

Мы с Наташкой, не сговариваясь, гневно посмотрели на Лиона.

– Это я так… от нервов… Извините.

– Головой думай, прежде чем говорить, – пробормотала Наташа.– Ты что там ищешь?

Лион, рывшийся в гардеробе, обернулся:

– Рубашку забрала, а мне что, голым ходить? Как эта майка,пойдет?

Хлопковая майка-безрукавка была хоть и яркой, синей с белым,но не девчачьей. Я пожал плечами, и Лион оделся. Наташка с ним не спорила. Ивпрямь, чего уж тут стесняться воровства.

– Когда Берманы приедут, то пойдут в свои комнатыпереодеться, – рассуждала Наташа вслух. – Прислуги вроде бы нет, так что ониостанутся поодиночке… Можно разбиться на две группы. Я с Лионом беру на себяБермана, а ты, Тиккирей, – девчонку.

– Почему это я девчонку? – возмутился я.

– У тебя бич.

– Ну и что? Разве она опаснее взрослого мужчины?

Наташа вздохнула:

– Александру Берману почти семьдесят лет. У него брюхо, каку бегемота. А его дочка, можешь не сомневаться, спортивная и тренированная,знает какие-нибудь единоборства… может быть, даже вооружена.

– И как вы с Берманом справитесь?

– Оглушим, – коротко объяснила Наташа. – Потом ты подойдешь.

Спорить было бесполезно. Я хотел было сказать, что не станустрелять в девчонку, пусть даже она дрянь и хочет предать Империю. Но промолчал,потому что понял – выстрелю. Никуда не денусь.

– Спрячься в ванной, – предложила Наташа. – Вдруг все-такиона в комнату зайдет не одна? Мы тоже так сделаем, а когда Берман зайдет вванную – ударим сзади.

– Чем? – деловито спросил Лион.

– Дальше по коридору должен быть спортивный зал. Возьмемпару гантелей или еще что-нибудь увесистое. Только тихо, а то охрана уже моглавернуться.

– Пошли, – кивнул Лион. – Давай, Тиккирей. Не дрейфь.

– Мы будем тебя ждать, – добавила Наташа.

Они вышли, а я остался один. Это получилось так быстро инеожиданно, что я ничего не сказал. Только заметался по комнате как дурак. Тутбыла дверь в еще одну комнату, вроде гостиной, но туда, похоже, никто и незаглядывал никогда. Ни вещей, ничего… Я вернулся в спальню, подошел к окну,посмотрел на парк. С этой стороны фонтана не было видно, зато я разглядел вглубине сада бассейн и какие-то маленькие уютные строения. В небе плыли легкиеоблака, солнце клонилось к горизонту. Было очень тихо и даже сонно. Я отошел отокна, с каким-то болезненным любопытством направился к гардеробу и стал рытьсяв вещах Александры Берман.

Оказывается, перебирать чужие вещи – очень интересноезанятие. В шкафу висели какие-то платья, блузки, юбки, брючки, свитера. Хватилобы обновок на всех обитателей «Ростка» – и мальчишкам, и девчонкам. Одной обувибыло пар десять – и туфельки, и кроссовки, и сапожки, и какая-то специальнаяобувь, то ли для спорта, то ли для танцев, которую я даже не знал по названию.На полках лежала куча чистой, запакованной одежды – я взял какой-то пакет,обнаружил в нем кружевные розовые трусики, смутился и закрыл гардероб.

Черт знает что! С одной стороны, я собираюсь убитьАлександру Берман, которую и в глаза-то никогда не видел. Что уж тут моелюбопытство? Мелочь, на которую и внимания не стоит обращать. А с другойстороны…

Стыдно.

Но остановиться я уже не мог. И продолжил рыться в шкафах.

Богатые люди возят с собой очень много вещей. Наверное, имна самом деле все это надо – ведь даже прилетая на другую планету по делам, ониеще ходят в театры, рестораны, ездят на какие-нибудь экскурсии и сафари… Но ипомимо одежды была куча всего. Например – целый чемоданчик со всякимипарикмахерскими штучками, там одних фенов было три штуки. А ведь в ваннойкомнате тоже был хороший фен. В небольшом саквояже оказалась аптечка, как будтоздесь нет своих врачей… или Берманы чужим врачам не доверяют? В небрежнооставленной незапертой шкатулке – россыпь украшений. Некоторые обычные, иззолота, серебра и драгоценных камней, а некоторые – такие редкие и дорогие, чтодаже я про них знал, видел во всяких телефильмах и новостях. Например, там былоколье из «невидимых алмазов», они еще как-то назывались по-научному, но язабыл. Я даже подошел с колье к окну и посмотрел на свет. Ничегошеньки! Словнов платиновой оправе ничего не было, а крохотные искорки обычных алмазов,приклеенных к невидимым, держались в воздухе сами по себе. Я потрогал – вотони, невидимые камни. На самом крупном даже остался едва заметный отпечатокмоего пальца. Здорово.

Были еще серьги с камнями-эмпатиками, меняющими цвет взависимости от настроения хозяина. Я поднес одну серьгу к лицу, и камень измолочно-белого стал ослепительно красным. Конечно, ведь я волновался и былнапуган… Такие украшения рискуют носить только люди, абсолютно в себе уверенные– ведь иначе все будут знать, когда ты взволнован, когда испуган, а когда пытаешьсясоврать.

Вернув все украшения в шкатулку, я поставил ее на место. Яне вор. И брать ничего не стану. Хотя за любую из этих побрякушек можно было…

Что можно было?

Выплатить пай жизнеобеспечения на Карьере?

Маму и папу все равно не вернуть.

Значит, они мне не нужны.

Я заходил по комнате, поглядывая на часы. Еще слишком рано.Тогда я стал рыться в тумбочке и нашел там еще несколько книг – некоторые поэкономике, а некоторые – обычная беллетристика. Я взял томик Хироси Мото(теперь понятно, у кого Александр взял детектив почитать перед сном) и открылповесть «Дело щедрого интеллигента». Детективы Хироси Мото тем и хороши, что ихможно перечитывать, уже зная, кто преступник, но эту книжку я вообще не читал.

На кровать я садиться не рискнул, уж больно аккуратно онабыла заправлена, а кресла выглядели слишком уютно. Сейчас сяду, зачитаюсь и незамечу, как приедут Берманы.

Поэтому я сел у самой двери, чуть-чуть ее приоткрыл, чтобыуслышать малейший шум снизу, и принялся читать о приключениях выращенного впробирке сыщика и его верного друга. Вначале я не мог втянуться, но потомуспокоился и увлекся сюжетом так, что дочитал почти до самой развязки. Все былоочень запутанно, но наконец сыщик произнес свою знаменитую фразу:

«– Конечно, я всего лишь клон, но знали бы вы, на какиемерзости порой способен настоящий человек! Итак, представим себе библиотеку вполночный час, трое суток назад. Гаснет свет, и в ночной тишине слышится легкийшорох. Лишь вы, здесь присутствующие, могли взять диск из опрометчиво открытогосейфа. Не правда ли, полковник?