Честно говоря, я не расстроился. Очень надо, чтобызаносчивая девчонка с Авалона вновь начала командовать и угрожать!

Наташа нашла нас днем в столовой. Мы стояли с подносами вочереди к микроволновкам – их было всего две штуки. Впереди кто-то из ребятругался – у него лопнула пластиковая чашка с супом. Сам виноват, забылнадорвать клапан.

– Сегодня, – сказала Наташа с улыбкой. Но глаза былинапряженные, невеселые. – Встречаемся после обеда в беседке.

У меня сразу пропал аппетит. Мы поели, конечно, –картофельное пюре с кусочком мяса, гороховый суп, салат и компот. Всезаводское, только салат повар сам приготовил. И зачем он вообще нужен, еслиготовит только по пятницам, в выходной?

Личных вещей у нас никаких и не было, только бич, но он итак всегда со мной. Так что мы сразу пошли в беседку.

Наташка была не в беседке. Сидела на траве, еще мокрой отночного дождя, упираясь руками за собой, запрокинув голову и глядя в небо. Ятоже посмотрел – ничего особенного. Ползет искорка корабля, идущего на посадку.

– Это мы, – сказал Лион. – Что ты там увидела?

– Корабль, – не оборачиваясь, ответила Наташа. – Красивый.Это пассажирский, с Инея.

Меня как морозом обожгло. Я вспомнил наш купол. И Дайку наберегу речки…

– Наташка, ты хотела бы быть пилотом? – спросил я.

– Девчонки же не могут, дурак, – не сразу отозвалась она.

– Ну и что. Хотела?

– Хотела.

Лион, конечно, ничего не понял. А я вдруг решил, что никогдане стану называть девчонок «карго». Даже самых противных вроде самоувереннойЭлли.

– Я тоже хотел, – сказал я. И Наташа с удивлением на меняпосмотрела – это вышло так, будто я знаю, что никогда не смогу стать пилотом.

– Мальчишки, вы готовы? – спросила она.

Я кивнул.

– Нас машина ждет в переулке, неподалеку. Она отвезет нас кособняку.

Вот так. Значит, прямо сегодня?

А почему бы и нет? Фаги попусту время не тянут.

– Пойдем, – согласился я. И попытался улыбнуться. Это что жевыходит, двое мальчишек и девчонка собираются на враждебной планете, где все ихловят, убить миллиардера? Вот так, сразу, встали и пошли убивать?

Но смеяться не хотелось.

Машина была обычным такси. Я-то думал, что за нами приедутподпольщики, но это оказался самый обычный оранжевый «таймень» государственнойтаксомоторной службы. Водитель был отморозком, я уже хорошо научился отличатьих от нормальных людей.

– В парк бабочек? – спросил он очень дружелюбно.

– Ага. – Наташка сразу заулыбалась. – Там красиво, да?

– Красиво, – согласился водитель, дожидаясь, пока мызаберемся в машину. Лион попытался сесть на переднее сиденье, но водительстрого покачал головой: – Детям до шестнадцати запрещено.

Наташка задала еще пару вопросов, и водитель принялсяувлеченно рассказывать нам про парк. Отмороженных довольно легко зациклить накакой-нибудь одной теме. Если им покажется, что человеку интересно, то онибудут об одном и том же говорить, пока все, что знают, не расскажут. Наташа егоспециально спрашивала, чтобы он ни на что другое не отвлекался и не задаваллишних вопросов.

Но про парк бабочек и впрямь оказалось интересно послушать.Когда люди стали колонизировать Новый Кувейт, млекопитающих тут не было, тольконасекомые, рептилии и какие-то примитивные рыбы. Вскоре выяснилось, что сземными животными местные насекомые не уживаются, да и рыба стала дохнуть,когда в моря запустили земной планктон. Поэтому сделали два заповедника –сухопутный и морской. Но они далеко, на другом материке. А рядом с Аграбадомпостроили большой купол, вроде того, под которым я жил на Карьере. Тамсохранили первобытную природу «четвертой Беты Лиры», то есть Нового Кувейта.Местные травы, кусты, деревья. Местные бабочки, жуки и ящерицы-василиски.Говорят, это все очень красиво. Бабочки большие, некоторые – с размахом крыльевв двадцать сантиметров и очень яркие. И почти все они в темноте светятся,потому что брачные игры у них ночью.

– Когда ребятенком был, – рассказывал водитель, – тоже любилв парк ходить. Особенно ночью, если родители отпустят. Раньше ведь как делали,если бабочки слишком уж размножатся? Покупаешь лицензию, и можно на нихохотиться с сачком. Трудно, конечно, но иногда получалось поймать… у меня досих пор четыре штуки остались. Красивые…

– А сейчас нельзя? – спросил Лион.

– Нет, решили, что это негуманно.

– Жаль, – вздохнул Лион. – Очень хочется поохотиться.

И покосился на меня – оценил я шутку или нет.

Но меня предстоящая охота совсем не веселила.

На самом-то деле нам надо было не в парк. Но не станешь жеговорить водителю: «Езжай в правительственную резиденцию „Бирюзовый храм“.Прогуляемся».

Купол показался, едва мы выехали за городскую черту. Издалион выглядит маленьким, но я его сразу узнал – стандартный колониальный купол,спецификация L-2. Девятьсот метров в диаметре, семьдесят метров в высоту. Такойже, как наш космодромный, только без серебристого противорадиационного экрана…Я даже вздохнул, представив наши купола, разбросанные вокруг шахты и разрезы,снующие повсюду герметичные автобусы. Вот уж не знал, что можно скучать потакой суровой планете, как наш Карьер.

И все-таки я загрустил.

– Вас к главному входу? – спросил водитель.

– Да, пожалуйста, – вежливо ответила Наташа. Она словновзяла на себя роль старшей. Странно, конечно, чтобы девчонка командоваламальчишками, но водитель не удивился. Может быть, потому, что все они любятпрезидента Инну Сноу?

Такси остановилось на стоянке, мы вылезли из машины. Маршрутбыл оплачен заранее, водитель помахал нам рукой и уехал.

– Ну что, начали? – спросил Лион.

Ничего мы, конечно, пока не начали. Обошли стоянку,заполненную частными машинами и туристическими автобусами. Купили в магазинчикепо мороженому, потому что это сразу успокаивает взрослых. Если подросток идетпросто так, то от него ожидают какой-нибудь шалости, а если ест мороженое – тона него смотрят как на маленького ребенка. Так что есть мороженное мы неторопились, только развернули – обертки холодили исправно, и мы могли такгулять целый час.

Вокруг купола лежала стометровая полоса песка, частопрорезанная бетонными дорожками. Видимо, карантинная зона, чтобы земныерастения не попадали в купол. Дальше, за песком, начиналась такая же полосаровненького зеленого газона, а уж потом – деревья, рощицы, сады. Мы пошли поодной из дорожек.