кулаке, затем вскинул меч, парируя новую атаку. Существо обладало такой силой, что в парировании было мало толку, но меч позволял худо-бедно защищаться и нападать самому.

Крутнувшись, Кентон поднял кулак, приказав песку устремиться вперед. Песок вырвался из кулака, словно копье с мерцающим шлейфом, метя в голову чудовища. Песок мчался так стремительно, что казалось, будто он воет. Пусть Кентон не умел одновременно обращаться с десятками лент, в управлении одной ему не было равных. Ни один мастер не мог направлять песок с такой же скоростью и точностью.

Ударившись о закрытую панцирем голову существа, песок мгновенно утратил блеск и разлетелся в стороны, как брызги воды от стены. Кентон настолько опешил, что следующий выпад твари пришелся ему в бок. Клешня глубоко поранила плечо, и Кентона отбросило к скале; меч выпал из онемевших пальцев на песок.

Песочник был теркеновым. Неуязвимым для песчаного мастерства.

Кентон выругался, нащупав на плече кровь. Он, разумеется, читал о теркеновых существах, считавшихся крайне редкими. Поговаривали, что теркеновыми панцирями обладают только древнейшие и самые страшные глубинные песочники – существа, благословленные самим Владыкой Песков. Откуда ему взяться здесь, посреди мелких песков и скал?

Так или иначе, дальнейший план действий был очевиден. Все песочники, глубинные и не только, были уязвимы к воде. Вода растворяла панцирь, заставляла и их, и шкуру буквально таять, превращаясь в слизь.

Логично. Последним испытанием на Тропе мастрелла была проверка главного умения мастера: умения превращать песок в воду. С помощью слатрификации мастер песка мог одним усилием мысли расплавить панцирь песочника. К сожалению, Кентон слатрифицировать не умел. Предложение Элорина попросить о помощи вдруг показалось ему весьма заманчивым.

Кентон отбросил размышления, сосредоточившись на том, чтобы выжить. Его движения становились все более скованными, он чувствовал, что слабеет. Стараясь не обращать внимания на раненое плечо, он побежал, пригнувшись, и схватил еще горсть песка. В момент новой атаки он воспользовался песком, чтобы оттолкнуться и перескочить через клешни чудовища.

Тяжело упав на песок, Кентон побежал туда, откуда появился песочник. Где-то в песке была закопана сфера. Убивать песочника было не обязательно, достаточно просто найти сферу и улизнуть.

Он высыпал почерневший безжизненный песок. Положил руку примерно на то место, где последний раз видел сферу, и принялся создавать ленту за лентой, приказывая им улетать. Песок летел во все стороны вокруг Кентона; он отпускал ленты так быстро, что казалось, будто ему разом повинуется больше одной.

К несчастью, песочник не дал ему спокойно копаться в песке. Прыжок Кентона временно сбил чудовище с толку, но оно быстро сориентировалось. Тварь бросилась на Кентона почти беззвучно, слышен был лишь шорох песка о песок. Кентон копал до последнего, затем отчаянно метнулся в сторону. Его кожа окончательно пересохла, и даже моргать было тяжело – веки как будто прилипали к глазам. В легких саднило, каждый вдох давался с болью. Последние резервы влаги были на исходе. Его наверняка ждала за это выволочка. «Ради блага Диема, никому не позволено чрезмерно расходовать силы, повелевая песком», – говорилось в одной из заповедей. Оставалось сдаться.

Но только он решился сбежать, как увидел ее. Красная точка, что была ярче капель его собственной крови, лежала у дальней стены котлована. Вскрикнув, Кентон сменил курс, проскочил между клешнями песочника и его телом, отчетливо учуяв едкий сернистый запах панциря.

В тот же миг песок заскользил под ногами от движения песочника, и Кентон заметил нечто невероятное. В глубокой щели между двумя сегментами панциря чудовища застряла еще одна красная сфера.

Сбитый с толку, Кентон продолжил бег. Остановился у скалы и пошарил в песке, пока пальцы не нащупали твердый круглый предмет. Вытащив сферу, он хмуро взглянул на нее и повернулся к песочнику. С такого угла ему была отчетливо видна красная сфера, идентичная тем, что он уже нашел. На Тропе их оказалось не пять, а шесть.

Бросив сферу в поясной мешочек, Кентон взглянул на уступ. Оттуда на него смотрели двадцать мастреллов. Он мог сбежать от песочника и закончить испытание; отведенное время наверняка почти истекло. Он победил – нашел положенные пять сфер. Чего же он ждал?

Его взгляд невольно метнулся к песочнику. Да, панцирь и шкура чудовища были теркеновыми, а вот внутренности…

Кентон знал, что даже совершенство не удовлетворит его отца. Пракстон всегда требовал большего. Что ж, Кентон покажет ему большее.

Мастреллы удивленно ахнули, когда Кентон решительно двинулся прочь от скалы.

– Глупец! – раздался за спиной голос Пракстона.

Кентон пробудил песок, метнул песчаную ленту мимо чудовища, подхватив ей свой меч. Несомый песком клинок ярко сверкал. Поймав его, Кентон уклонился от атаки песочника и вскочил в считаных дюймах от груди чудовища, попутно схватив еще пригоршню песка.

С решительным кличем Кентон ударил песочника мечом в бок. Клинок скользнул по панцирю и впился в незащищенный мягкий участок между пластинами. Кентон из последних сил надавил на рукоять.

Вдруг меч дернулся и вырвался из его рук, влекомый могучей силой. Из раны донеслось громкое шипение. Кентону удалось пронзить кожу, и в лицо ему выстрелила струя едкого газа, заменявшего песочникам кровь. Тут же лапы чудовища ударили его в грудь, подбросив в воздух.

Улетая от твари, Кентон пробудил песок в кулаке. Направил его вперед, целясь со всем умением. Кентон ударился спиной о скалу в тот же миг, когда его песок ударил чудовище в грудь, но он не потерял контроль над лентой. Даже когда его тело сползло на дюну, он, забыв о боли, продолжал направлять ленту, выискивая порез между теркеновыми пластинами, чтобы запустить песок в нутро существа. Он боролся с сопротивлением воздуха и был на грани потери сознания, но не отпускал ленту.

Вдруг сопротивление воздуха сошло на нет, и Кентон почувствовал, что лента прошла внутрь. Последним усилием он приказал ленте кромсать внутренние органы чудовища направо и налево. Когда лента ринулась вверх, песочник забился в конвульсиях. Секунду спустя лента добралась до головы, и чудовище резко дернулось, разбросав песок во все стороны. Затем песочник повалился на бок, частично погрузившись в песок, и застыл. Чудовище умерло, так и не издав ни единого звука.

Кентон сам не понимал, откуда у него взялись силы подняться и пересечь котлован. Он лишь смутно помнил, как подобрал меч и выковырял из панциря песочника шестую сферу.

Лишь одно он запомнил отчетливо: суровое, сердитое отцовское лицо. За спиной лорда мастрелла высилась необъятная гора Крей-Да. На глазах у Кентона из-за ее макушки выглянул серебристый край луны.

Постскриптум

Поначалу я думал, что историей, от замысла которой до публикации прошло больше всего времени, была «Тайная история», но потом вспомнил, что в сборнике будет и «Белый песок».

Что рассказать о «Белом песке»? Я несказанно рад,