что наконец-то опубликую его в формате графического романа (большое спасибо «Dynamite», что позволили включить фрагмент в этот сборник). «Белый песок» родился давным-давно из одного простого образа: из песка выкапывают тело. Это был первый написанный мной роман – но в то же время и восьмой, потому что я заново переписал его, когда стал лучше разбираться в нюансах литературного мастерства. Приведенный здесь отрывок из версии 1999 года, а не из оригинала 1995-го.

Перед публикацией эта история прошла долгий путь. Я до сих пор влюблен в этот мир и считаю его важной частью Космера (об этом говорит и то, что Крисс играет существенную роль в раскрытии космерских загадок). Но со временем мне становилось все труднее найти в графике место для этого романа. У меня уйма неоконченных книг, и я понятия не имел, куда втиснуть еще одну трилогию. Но тут ко мне обратились из «Dynamite» и предложили сделать из «Белого песка» графический роман. Я сразу загорелся этой идеей, ведь это был отличный – и быстрый – способ донести до читателей каноническую версию сюжета.

Что касается приведенного отрывка, то вы, наверное, сами видите, что с самой первой книги я как писатель уделял основное внимание магическим системам. Тогда я активно читал «Колесо времени» и другие похожие книги. Мне нравились могущественные персонажи, но хотелось показать иного персонажа, не слишком подкованного в магии. Кентон появился на свет, когда я раздумывал над системой магии, где находчивость будет цениться не менее грубой силы; отсюда и родилось песчаное мастерство.

Мне кажется, что сцена испытания (которое, по мнению окружающих, Кентон должен был провалить) магических способностей героя идеально иллюстрирует мою задумку. Получилось в самом деле здорово, а в графическом романе так и вообще сногсшибательно. Из всех моих магических систем эта самая зрелищная и лучше всего подходит для такого формата.

Тренодийская система

Тренодийская система[57]

Тренодийская система – это место, изуродованное древним конфликтом. Очень давно, вскоре после Раскола, Одиум столкнулся здесь с Осколком Амбицией, которую смертельно ранил в бою. Амбиция затем была расщеплена, хотя и произошло это в другом месте.

Прямая схватка двух Осколков Адональсиума сильно повлияла на планеты в этой системе. Хотя непосредственная битва произошла в глубоком космосе между планетами – а истинное состязание происходило в основном в других реальностях, – по системе пронеслись отголоски разрушений, несущие перемены. Все попытки узнать, как столкновение изменило другие планеты системы, остались безуспешными, поскольку ни на одной из них нет перпендикулярности, необходимой для физического перемещения.

К счастью, я лично знакома кое с кем с Тренодии, третьей планеты системы. Судя по записям, предоставленным Нажем, я пришла к выводу, что на этой планете еще до битвы Осколков должна была существовать Инвеститура, в той или иной степени. Тем не менее волны разрушения, несущие обрывки силы Амбиции, изменили и людей, и саму планету Тренодию.

Вся планета состоит из двух континентов. Большой континент людям пришлось покинуть; их вытеснила оттуда сила, известная под именем Зло. Даже Наж отзывается о ней крайне туманно. Ужасная сила, как наступающая тьма, поглотила весь континент, питаясь душами людей. Мне неизвестно, какую часть этого описания можно отнести к метафорам, а какую – к фактам. Разведывательные экспедиции, которые посылали с малого континента, бесследно пропадали, и место стало считаться слишком опасным для посещения даже в Когнитивной реальности.

Малый континент стал своего рода рубежом, где среди неизученных безымянных земель обосновалось несколько бастионов цивилизации. Мне довелось посетить самый большой из них, и даже в этом форте, кое-как обустроенном беженцами, переплывшими океан, не хватало элементарных удобств. В первую очередь выжившие строили крепость, а уж потом пытались в ней как-то обжиться. И это на самом деле резонно, ведь люди живут здесь в постоянном страхе перед Злом: вдруг оно найдет способ перебраться через океан.

А может, они боятся духов мертвых. Люди на Тренодии подвержены странному заболеванию, и иногда после смерти они превращаются в то, что мы называем Когнитивной тенью. Мы, пожалуй, оставим в стороне вопрос, является ли Когнитивная тень пресловутой душой человека, – пусть им займутся теологи или философы.

Но я могу объяснить случившееся на Тренодии с точки зрения магии. Наделенный избытком Инвеституры дух зачастую оставляет свой отпечаток на впитанной им силе. Примерно как спрены Рошара со временем обрели сознание из-за того, что люди считали потоки живыми, эти излишки Инвеституры способны стать разумными после утраты связи с физическим телом.

Местные считают их призраками, хотя на самом деле это воплощения обладающей сознанием (или в данном случае почти бессознательной) Инвеституры. Мне бы хотелось изучить их получше. К сожалению, посетить планету крайне непросто, поскольку там нет стабильных перпендикулярностей – только очень нестабильные, которые трудно предсказать, и к тому же имеющие несколько мрачное происхождение.

Тени Тишины в Лесах Ада[58]

– Единственный, кого тебе стоит остерегаться, – это Белый Лис, – сказал Даггон, потягивая пиво. – Говорят, что он водится с самим Злом. Что он побывал в Падшем Мире и вернулся оттуда со странными силами. Он способен развести огонь даже в самую темную ночь, и ни одна тень не посмеет прийти по его душу. Вот такой он, Белый Лис. Самый мерзкий ублюдок в здешних краях, уж будь уверен. Молись, чтобы он не положил на тебя глаз, дружище. Иначе ты труп.

Шея собутыльника Даггона походила на изящную винную бутылку, на которой боком сидела картофельная голова. Он говорил с визгливым акцентом жителя Последнего порта; голос эхом разносился под потолочными балками общего зала пристанища.

– Почему… почему он должен положить на меня глаз?

– Кто знает, – уклончиво ответил Даггон, оглядывая вошедших в зал разодетых торговцев.

Спереди из-под черных плащей выглядывали пышные кружевные воротники, а широкополые шляпы с высокой тульей выдавали жителей форта. Такие и пары недель в Лесах не протянут.

– Что ты хочешь сказать? – напомнил о себе собеседник Даггона. – С чего вдруг он может мной заинтересоваться?

– Это зависит от многих вещей, друг мой. Белый Лис – лучший охотник за головами, знаешь ли. Ты за какие преступления здесь? Что успел натворить?

– Ничего. – Голос был визгливый, как ржавое колесо.

– Ничего? С «ничего» в Лесах не оказываются, дружище.

У его компаньона за столом забегали глаза. Он назвался Честностью. С другой стороны, Даггон сказал, что его зовут Дружелюбие. В Лесах имена ничего не значили. Вернее, наоборот, они значили очень многое. Но только правильные, настоящие имена.

Честность откинулся назад и склонил похожую на удочку шею, словно пытался спрятаться в кружке с пивом. Он точно клюнет. Людям нравилось слушать