Все так и было. За все годы работы в АОО я ни разу не встречала человека, который бы так точно выразил мои чувства. Я и представить себе не могла, что человеком, способным понять меня до конца, окажется Джейсон Найтли.

Я подняла голову и повернулась к нему. Он не двигался, поэтому я наклонилась вперед и обняла его. Мы только что разделили столько горя и боли, что мне очень нужно было за что-то – или за кого-то – зацепиться. Как будто бы я стояла на краю скалы, и подо мною была бездонная яма горя, а это горе звало меня, мне хотелось броситься вниз и утонуть в этой тьме. И чтобы сделать шаг назад, мне нужна была помощь. Дрожь пробежала по моему телу, когда я попыталась взять себя в руки. Джейсон притянул меня ближе и прижал покрепче. Мы прижимались друг к другу, как выжившие после шторма, пытаясь оценить ущерб и сориентироваться. Я чувствовала, как его сердце бьется в такт моему, как наше дыхание смешивается. Его амброво-смолистый запах обволакивал меня, словно невидимая нить, привязывая к нему. Я хотела остаться там навсегда, но не могла.

Я отстранилась, заставляя себя отпустить его. Он был коллегой. У нас была серьезная сделка, которую надо завершить в ближайшие несколько дней. У нас были границы, которые нельзя было пересекать.

– Извини, – я сжала руки в кулаки и прижала их к груди, чтобы не потянуться к нему снова.

– Эй, все в порядке. Мы делились друг с другом тяжелыми воспоминаниями и поддались минутному порыву. Это нормально.

Я отвернулась и подтянула к себе колени, сжавшись в маленький комочек и пытаясь сохранить самообладание. Я могла это сделать. Я могла сопротивляться дикому желанию прижаться к нему, зарыться лицом в изгиб его шеи, зарыдать на его груди, прижаться губами к его губам. Правда могла.

– То есть каждый раз, когда ты рассказываешь об этом, девушки кидаются к тебе в объятия? – поддразнила я, пытаясь разрядить возникшее между нами напряжение.

Он откинулся назад. Его глаза встретились с моими, и я заметила, что они были такими же голубыми и ясными, как небо над головой.

– Не знаю, – ответил он. – Я никогда никому не рассказывал о Джесс, даже Эйдану.

Вау. Я понятия не имела, что на это ответить, поэтому промолчала.

Джейсон встал и протянул мне свою руку.

– Пойдем, Северин может скоро приехать, – ска- зал он.

Мы вернулись в замок, продолжая нашу экскурсию, маневрируя вокруг группы туристов, которые собрались вокруг одного из сотрудников. Мы остановились ненадолго, чтобы его послушать, а затем двинулись дальше.

– Можно тебя кое о чем спросить? – произнес Джейсон, следуя за мной в комнату с бочками, которая на самом деле была бывшей темницей.

– Конечно.

– Ты его любишь?

Я с шипением выдохнула. Я знала, что могу солгать, сказать «да» и покончить со всем, что происходит между нами, но после того как он доверился мне и рассказал о своей сестре, я просто не могла так поступить с ним, даже ради общего блага.

– Когда-то любила, – ответила я. – И я думаю, что, возможно, смогу снова.

– Ты думаешь? Возможно?

– Мы не так уж много времени провели вместе, – я многозначительно посмотрела на него, и вместо того чтобы смутиться, он ухмыльнулся. Классический Найтли. Я старалась не поддаваться его обаянию.

– А тебе никогда не приходило в голову, Мартин, что ты была совсем другим человеком в тот год и влюблялась в мужчин, в которых теперешняя ты никогда бы не влюбилась?

– Весь смысл этой поездки, – возразила я, – в том, чтобы вспомнить, кем я была раньше. И та Челси была влюблена в Марчеллино Декапио. Более того, прежняя Челси мне нравилась. Она была веселой, предприимчивой и жизнерадостной, – я потерла костяшками пальцев свою грудную клетку. – Я скучаю по ней.

– Ну, я не могу с тобой спорить, потому что тогда я тебя не знал, – произнес Джейсон. Он положил руку на затылок, изучая меня из-под ресниц. – Но я могу сказать, что мне нравится Челси Мартин, которая находится здесь и сейчас. Я думаю, что она чертовски особенная.

Он повернулся и пошел прочь между огромными дубовыми бочками, которые громоздились справа и слева от прохода до самого потолка. Я смотрела ему вслед. Я ему нравилась. Почему это заставило меня трепетать, как будто я прикоснулась к чему-то редкому и ценному?

Я имею в виду, это же был Найтли. Ему все нравились. Но впервые я поняла, что нравлюсь ему как личность, и это что-то значило для меня. На самом деле это значило очень много, особенно теперь, когда я знала, что между нами столько общего. Я чувствовала, что нас многое связывает, и поняла, что он мне небезразличен. Мне было не все равно. Я не знала, что делать с этими чувствами, но не собиралась притворяться, что их не существует. Это было бы несправедливо по отношению к нам обоим.

Вместо того чтобы зацикливаться на этом поразительном осознании, я поспешила вслед за ним, держа свои мысли при себе, пока точно не пойму, что действительно чувствую. Я показала Джейсону остальную часть погреба, где хранились бочки с вином, и комнату для розлива – мою любимую, – где одна большая стальная машина разливала, закупоривала и маркировала все вино. Я любила смотреть, как бутылки выходят на линию, и часто вызывалась помочь их упаковать. Часть из них продавалась в магазине при винодельне, но еще больше отправлялось в магазины и рестораны по всей Италии.

Джейсон взял бутылку и внимательно осмотрел ее. Марчеллино не производил традиционное кьянти фиаско, которое разливали в бутылки с круглым дном, обернутые соломой. Это была обычная темно-зеленая бутылка с кремовой этикеткой. Стилизованная надпись гласила: “Castello di Luce Chianti”[87], а рядом был изображен замок, выполненный художником в светло-коричневых и розовых тонах, того же цвета, что и камень настоящего замка.

– Оно хорошее? – спросил Джейсон.

– Самое лучшее в округе, – ответила я, испытав прилив гордости. Тогда, семь лет назад, мне очень нравилось тут работать, и я действительно верила, что вино здесь было самым лучшим.

– Grazie, dolcezza, – в дверях появился Марчеллино. – Твое доверие согревает мое сердце.

Я почувствовала, что краснею. Не знаю, почему я так смутилась. Потому что Марчеллино похвалил меня в присутствии Джейсона? Или потому что Марчеллино застал меня наедине с Джейсоном? Этого не может быть. Это он предложил мне устроить Джейсону экскурсию.

– У тебя прекрасный виноградник, – сказал Джейсон Марчеллино.

– Спасибо, – Марчеллино встал рядом со мной и