Так это же его собственный разум! Впервые за недели Уилл рассмеялся. Даже если это только иллюзия – она сногсшибательна! Преобразившиеся сделали роботеру окно в собственную душу. Уилл умерил воображение, отстранился, чтобы рассмотреть структуру целиком.

И тогда он заметил инструменты.

Вокруг мощного СОПа рядами тянулись утилиты вроде тех, которыми Уилл модифицировал сознание роботов. Правда, настолько сложных, дьявольски многосторонних утилит Уилл не видел никогда. Каждая – почти самостоятельный СОП. Многие дюжины их.

Формы утилит напомнили Уиллу инопланетную хирургическую аппаратуру из научно-фантастических фильмов Старой Земли. Роботер чуть не поперхнулся, когда понял, что утилиты и в самом деле именно такие! Они – средства модификации живого сознания.

Нервничая, Уилл приказал одной из программ активироваться, и задал ей профиль. Немедленно в голову обрушилась волна чужеродного знания. Утилита управляла системой отклика на распределённые нервные сигналы, и с её помощью можно было, например, убрать из мозга знание о том, как двигать большим пальцем левой руки или добавить возможность двигать шестым пальцем. Уилл, боясь даже и глубоко вдохнуть, крайне осторожно вернул утилиту на место.

И как подобные устройства помещаются в разуме? У них не было ни алгоритмов интерфейса, ни физических средств для интросиенции. Это же терабайты кода! Где их уместили?

Есть единственно пригодное для того место – мозг. Должно быть, инопланетный вирус исказил существующие связи между нейронами и проложил новые, чтобы высвободить память для множества программ и фальшивых воспоминаний. Понятно, отчего роботер сутками валялся без сознания – ведь в голове происходило такое! Уилл вспомнил слова Преобразившихся из последнего разговора. Инопланетяне пообещали дать средства для того, чтобы справиться с изменившимися обстоятельствами. Ну да, средства могут помочь, хотя и не так, как представлялось. Возможность перекраивать собственное сознание – совершенно новое понимание «конструктивного самоизменения».

Понятно и то, зачем инструменты. Преобразившиеся дают выбор: или гнить тут до скончания века и позволить Варгасу сломить себя, или добровольно измениться.

Не слишком гуманный выбор. Уилл замешкался, изумлённый и напуганный чудовищным СОП своего разума. Он был словно загнанное животное, окружённое безжалостными ножами. По коже поползли мурашки.

От мысли о насилии над своим же разумом сделалось тошно, но чем больше Уилл думал об этом, тем менее нелепой казалась идея. Ведь Преобразившиеся уже изменили его. Да и Варгас прямо сейчас пытается изменить пленного, по-своему, жестоко и грубо. Почему Уилл сам по себе не должен лезть в собственный разум? По крайней мере задуматься об этом стоит.

Первой в голову пришла идея стереть подчистую всё то, что нагромоздили Преобразившиеся, и навсегда избавиться от сомнений в их намерениях. Искушение велико. Уже несколько недель Уилл мечтал о том, чтобы вернуть власть над своим разумом. Но ведь нельзя. Сотрёшь инопланетный код – потеряешь способность адаптироваться. И останешься у разбитого корыта.

Следующей в голову пришла идея, навеянная слишком уж знакомым ощущением безнадёжности и отчаяния. Можно наконец сдаться землянам, избавить себя от боли. Уилл стиснул зубы. Нет уж, лучше превратиться в овощ, чем поддаться гнусному святоше. Но и превращаться в овощ – не выход. То же самое отчаяние с другой стороны.

Что же найти? Как выпутаться? По-хорошему, надо отыскать способ превратить себя в оружие, выйти из камеры и ударить по врагам, устроить последний решительный бой. Уилл пофантазировал о том, какой хаос сумеет учинить. И вдруг увидел, как и в самом деле добиться такого.

Варгас ожидал, что пленный сдастся. Святоша без обиняков сказал об этом на прощание. Почему бы не дать ублюдку ожидаемое – конечно, поначалу? Уилл уже пытался обмануть палача, но тот умел находить поразительно мерзкие и унизительные способы проверки, по-настоящему Уилл сдался или нет. До сих пор обхитрить не удалось ни разу. Но с инопланетными утилитами наверняка удастся. Можно создать ущербную копию себя, целиком порабощённую нехитрым приборчиком боли и наслаждений, лишившуюся всякой надежды. И даже населить её разум лживыми, но убедительными ответами на все вопросы священника.

А настоящий Уилл будет наблюдать изнутри, изолированный от импульсов и раздражителей, ожидающий возможности для удара. И не просто ожидающий, а старающийся освободить товарищей и удрать с ними в систему Плодовитых. Этого не будет осознавать даже внешняя оболочка Уилла и ничего не заподозрит до тех пор, пока он не сбросит её.

От внезапно нахлынувшей надежды перехватило дыхание. Конечно, даром оно не пройдёт. Придётся наблюдать за собственным уничижением, делаться тем, кого презирал бы сам. А Варгас может приказать ему убить товарищей в подтверждение преданности. И в такой ситуации оболочка всё равно не поможет, и вся болезненная маскировка окажется напрасной.

А если не представится возможность освободить товарищей? Придётся до конца дней оставаться марионеткой, а настоящее «я» будет умирать в глубине от угрызений совести и безумия.

Да, риск ужасный. Но разве есть лучший путь? Хорошо, если инструменты Преобразившихся позволят хотя бы это.

Окрылённый, Уилл взялся пересматривать инопланетные утилиты, перебирать, определять, к чему они годны. И тут способ добиться нужного явился сам собой.

Скопировать разум нельзя – не хватит места. Но можно его разветвить, спрятать настоящее сознание в ответвление. Настоящий Уилл станет шепотком в подсознании, а оболочка возьмёт все ощущения и функции тела. Попахивает страшной клаустрофобией, но что поделаешь?

Соблюдая крайнюю осторожность, Уилл взялся за утилиты и приступил к работе. Мерзко делать убогую тошнотворную пародию на себя, но нужно. Она должна убедительно выглядеть. Карикатура лишь обострит подозрения тюремщика.

Работа заняла несколько часов. Уилл отстранился, осмотрел результат. Оболочка тоньше, изящнее всего, что Уилл делал раньше, и намного изощрённей. Она напоминала стеклянную маску, чуть лишь подёрнутую цветом, но прекрасно скрывающую черты за ней. С маской соединена программа, аккуратно переносящая ощущения от одной личности к другой, не убивая её в процессе. Программа постепенно отдаст чувства и воспоминания внешней оболочке, оставив истинное «я» в виде скрытого потока идей. Уилл заново родится предателем.

Едва сдерживаясь, не в силах отдышаться, Уилл проверял код, тестировал ассоциативные связи, предназначенные вырвать разум из тюрьмы, когда представится возможность. Закончив, перепроверил. Хоть бы не ошибиться с незнакомыми утилитами! Дороги назад не будет.

Скрипнув зубами, Уилл запустил программу и бросился в неё. Сначала – ничего. Затем одно за другим отключились чувства. Первыми ушли равновесие, ощущение тела, затем – вкус, осязание, обоняние. Вслед за ними ушла и память о них, и Уилл не мог вспомнить, каково оно – осязать и обонять.

– Съесть вкусный обед, – сказал он себе, и поразился чуждости и странности самой идеи.