Не впервые приходила к Александре эта мысль, не впервыеужасало ее осознание, какую поразительную и роковую роль играет в судьбах людейслучай. И впрямь – все свершается случайно, внезапно, неожиданно, и человек всюсвою жизнь – лишь пассивная Фигура Изумления перед лицом обрушивающихся на негонапастей или радостей. Нет, конечно, он совершает некие телодвижения, чтобывыразить свой ужас или восторг, но не больше, чем их совершает, к примеру,листок, оторвавшийся вдруг от ветки родимой и несомый прихотливой волей вихрято вправо, то влево, то вверх, то вниз.

Не противостоять случайности, довериться ее воле – вот какуюмудрость успела вынести Александра из превратностей своей судьбы, а потому онапочти не удивилась, обнаружив однажды – точнее, через день после того, какподслушала разговор Лоренцо и Чезаре, – на своей подушке замусоленный листок.Почерк был коряв, но слог выдавал человека не вовсе уж безграмотного. Надписанописьмо было: «Синьорине Фессалоне» – и Александра терпеливо взялась разбиратьдиковинные каракули. Еще одно наследство Лючии!

«Милая синьорина! – начиналось письмо. – Осмеливаюсьнадеяться, что вы, как и в прежние времена, раньше всего глядите на подписьчеловека, вам письмо пославшего, а потому уже знаете, кто напомнил вам о себе.Ваш старый Маттео!»

«Не знаю я никакого Маттео!» – вздохнула было по привычкеАлександра, но тут же, похолодев, уставилась невидящими глазами в стену.

Ох, знает! Хоть понаслышке, а знает! Маттео – слугаФессалоне, понятно, что он так запросто с Лючией: он вырастил ее с детства. Аглавное, один Маттео, кроме Фессалоне, знает тайник, в котором хранятся бумагисемьи Байярдо.

О… о, какая удача! Какая необыкновенная удача! Надо скореедочитать письмо.

«Доходили до меня кое-какие слухи, будто вы, синьорина, ужевновь в Венеции и принадлежите теперь человеку, который прикончил вашегобатюшку, князя Фессалоне. («Князя?!» – изумилась Александра, но не надолго, ибоуже успела узнать, что подобный титул в Италии – частенько не более чем дешевоеукрашение.) Бог вам и святая Мадонна судьи, что вы не перерезали ему горло радимести; говорят, будто вы с ним счастливы. Ну что ж, ладно, коли так. Тем легчебудет мне помереть. Да, синьорина моя, я уже на смертном одре, и одно ещедержит меня в немилостивой жизни: желание проститься с вами. Нынешнийпокровитель ваш опасен, как змея в траве, и не лишне, совсем не лишне будет вамполучить оружие, с помощью коего вы еще долго сможете держать его в руках.Тогда мы оба со страху головы потеряли, позабыв в тайнике письма, имеющие такуюценность, но сейчас вам бы их забрать, синьорина Лючия! Сделать это оченьпросто: навестите меня в той убогой каморке, которую я занимаю близ Эрберии. Ясторожу старый склад восточных товаров, при нем и живу. Как-то раз я видел вастам, но пока поверил своим старым глазам, вы уже исчезли.

Только вот еще какое дело, моя синьорина. Где лежат бумаги,я знаю, а ключей-то от нашего бывшего палаццо у меня нет! Их забрал этот (словозачеркнуто) синьор Анджольери. А без ключей мы в подвал не попадем. Вот ежелибы вы сии ключи поискали у него или у этого (слово зачеркнуто) Чезаре. Толькомолю вас всеми святыми апостолами, не открывайте своему покровителю моегоместонахождения. Хоть дни мои сочтены, а все же я бы мечтал помереть своейсмертью, а не от ножа, сунутого меж ребер, или не в канале захлебнуться. Уж вырасстарайтесь, раздобудьте ключ, да и приходите ко мне завтра ввечеру. Я васбуду ждать после заката солнечного у северного входа в склад. Оттуда же поедемв палаццо Фессалоне – и вы получите бумаги Байярдо. И вам будет легче, и моясовесть чиста! Ну, жду вас, синьорина. Еще вы не забыли, какой ключ был в вашемдоме? Большой, золоченый, со львиной головой, а вместо одного глаза у сего льва– капелькой изумруд вставлен. Вспомнили? Ну, до завтра, синьорина. Вашпреданный Маттео».

Прочитав все это, Александра долго сидела недвижимо. Окажисьона сейчас дома, бухнулась бы на колени под образа, благодаря господа занеожиданную поддержку, но здесь не было образов, а молиться католическим святымАлександра никак не могла себя заставить. Просто сидела – и тихим шепотомвозносила хвалы Провидению, что не оставляло ее в тяжелые минуты жизни – неоставило и теперь, когда снова решается ее судьба.

Бумаги Байярдо! Они сами идут в руки Александре! Это… это жепросто чудо! И какое счастье, что именно она раздобудет их, именно она вручитих Лоренцо и первой увидит, как невероятная, ослепительная радость зажжет егоглаза: радость освобождения от прошлого, обретения будущего, которое для них сАлександрою неразделимо. Теперь он сможет носить свое настоящее имя и женится,конечно, женится на ней, как и обещал. И здорово, все-таки здорово, что этиписьма передаст ему именно Александра, а не Чезаре! Пора поставить на местоэтого не в меру преданного слугу. Вечно глядит на Александру так, будто ждет отнее какого-то несусветного подвоха. Ничего, утрется, грубо подумала Александра,еще не уверенная, не попросит ли она у Лоренцо в качестве награды удаленияЧезаре из их дома! Нет, конечно, нет. Чезаре этого не перенесет, да и Лоренцобудет тяжело расставаться с молочным братом и верным другом. Лучшей наградоюАлександре будет свадьба, да, свадьба…

Фейерверки, музыка, толпы людей! Гондолы, изукрашенныезолотыми полотнищами, нарядный баркайоло Пьетро, ведущий золотую лодку сновобрачными, песни, летящие над каналами, будто златокрылые птицы!.. Однотолько омрачало радужные мечты. В соборе Святого Марка, где их обвенчают сЛоренцо, будут звучать слова: «Я, Лоренцо, беру тебя, Лючию…» Не Александру.Лючию! Нет, она не отважится сказать ему правду. Выдержит ли самолюбие Лоренцотакое испытание? Ведь он карал безвинную, он оскорблял ту, которую любил!Единственное, что может его утешить и примирить неприязнь Чезаре, это чтопредметом страсти синьора Байярдо стала не венецианская блудница, а русскаявысокородная княжна. Но пусть лучше он узнает об этом после свадьбы, когда…когда уже нельзя будет передумать и отринуть ее, даже и рассердившись, что еготак долго водили за нос. Ну как ей было признаться прежде?! Ладно, что толку опрошлом. Надо обвенчаться с Лоренцо как есть, а потом… а потом найтикакого-нито сговорчивого падре и окреститься по католическому обряду под именемЛючии – задним числом.

Она схватилась за голову, вообразив, с каким ужасом инегодованием будут глядеть на нее с небес ее православные предки. Да они жепроклянут ее…

Александра всплеснула руками. Что же делать, что жеделать-то?!

Ну ладно, сейчас пока надо перестать бояться того, что ещене свершилось. Будет день – будет и пища. Может быть, она еще признаетсяЛоренцо до свадьбы, когда отдаст ему письма. Но сначала нужно их раздобыть!

Весь следующий день Александра, будто кошка – мышь, стереглаЧезаре.