2001 год, зима. Мне лет одиннадцать. Я иду на концерт, одна! Мама провожает меня, волнуется. Концерт задерживается на два часа. Ожидание томительно… Переживаю за маму. И вот на сцене – Земфира, неожиданно среди толпы вижу родное лицо мамы. Мы вместе, счастливые подпеваем песням… Мы с ней – настоящие друзья… Мамы уже нет, и теперь, когда я слышу песни Земфиры, – всегда вспоминаю ее. И мне очень тепло.

Мой сын в возрасте тринадцати лет уезжал на соревнование. Далеко. Мы сидели и держали друг друга за руки и молчали. Потом он сказал: «Мама! Хочешь, я не поеду? Для меня главное в жизни, чтобы ты не скучала и не переживала». Я ответила: «Нет, сын. Езжай. Для меня главное в жизни, чтобы ты нашел себя и стал самостоятельным». Прошло много лет. Но мы оба помним этот наш счастливый момент жизни.

1989 год, берег озера Селигер. Мы живем в платках, большой компанией. Отдыхаем тут диким образом. С нами находится человек, в которого я давно и безнадежно влюблена. Я особенно не ожидаю от него взаимности, потому что знаю, что он влюблен в мою подругу, которой с нами нет. Просто мы в одной компании сейчас вместе. И вот мы ходили в поселок за покупками и забрели на полянку, на которой растет земляника. Все бродят, ее собирают. А я нашла бруснику. В наших местах это редкость, а там – много. И я стала собирать ее в ладонь, чтобы угостить своего возлюбленного. Я набрала ладонь брусники. Мы все перекликаемся. Он идет мне навстречу. И когда он подходит, я вижу, что у него тоже зажат кулак. Я разжимаю кулак, протягиваю ему бруснику, и он разжимает руку и протягивает мне ко рту землянику. И я понимаю, что он собирал ее для меня. Это ровно то, чего я никак не ожидала.

Мама вырастила меня одна. Знаю, как ей было тяжело: работала на двух работах, отказывала себе во всем, зато мы два раза в год путешествовали – то в Москву на экскурсии выбирались, то в Анапу на море. О папе я первый раз спросил в семь лет, когда всех одноклассников привели в школу двое родителей, а меня – только мама. Такой злой я свою мать никогда не видел. «Твой отец, Алеша, очень плохой человек. Он обидел меня». Потом она плакала, и к этой теме мы не возвращались. В доме не было ни одной «общесемейной» фотографии, я даже не знал, как его зовут. Я вырос, женился, завел семью.

Накануне моего сорокалетия мама, поплакав, вручила мне стопочку писем и фотографию мужчины, похожего на меня как две капли воды. Оказалось, мой отец – Степан Игоревич, с которым она поссорилась, потому что он не поддержал в ней, восемнадцатилетней, желание сохранить беременность, писал ей все эти годы, хотел познакомиться с сыном. А она не могла простить, что он тогда скрыл, что женат, и ребенку не обрадовался. Отец оказался «иностранцем» – писал из Кишинева. Когда я набирал номер, руки дрожали. Но сразу узнал его голос. Как только смог – полетел в Молдавию. Отец и вся его огромная семья встретили меня очень тепло. Оказалось, много лет назад он очень переживал из-за ссоры с моей мамой. Когда она забеременела, даже пытался разойтись со своей женой, но мама так его и не простила. Теперь я с дочками каждое лето бываю в гостях у отца, он удивительно умный, добрый и хороший человек. У него, помимо меня, трое детей и семеро внуков, мы со всеми чудесно ладим. Я совершенно счастлив оттого, что нашел отца, пусть и поздно. Мама, правда, слушает мои рассказы без восторга…

Зима 1997 года, я работаю с любимым человеком в одной организации, я счастлива, он еще не женился на моей подруге, я еще не попала на операционный стол, не развелась с мужем, не попала в аварию, не была безработной, не голодала, здоровье еще в порядке, я еще не потеряла собственный бизнес.

Меня зовут Ольга.

Я, вообще-то, человек в целом счастливый, имею банальный «набор» состоятельности, который мы порой не ценим: две ноги, две руки, слух, зрение, есть семья, и еще я – дочь, так как у меня жива мама. Ей восемьдесят четыре года. И это такое счастье – быть дочерью и чувствовать материнскую заботу в виде вопросов: «Ты шарф надела? Зонтик взяла? Поела?» Никто никогда у меня об этих мелочах не спросит – ни муж, ни моя дочь. Только мамочка. Когда-то эта забота безумно раздражала и становилась яблоком раздора, а сейчас – это кайф. Мы с мамочкой живем в разных городах, я звоню ей каждый день, и все уже говорено-переговорено, но я с упоением просто слушаю ее голос и с болью в сердце понимаю, что это может оборваться, так как наша жизнь – явление непродолжительное… Увы. Вот пойду позвоню ей.

Меня зовут Сергей. Двадцать восемь лет. Сегодня 13 сентября 2014 года. Это ближайшая точка счастья. Я нахожусь в Голландии. Небольшой городок под Амстердамом – Альмеры. Я сейчас принимаю участие в одной из самой сложных гонок, которые существуют в мире, – Iron Man. Я двигался к этому большой промежуток моей жизни. Потратил много времени. И сейчас идет последний круг. Позади уже четыре километра плавания, сто восемьдесят километров на велосипеде, против сильного ветра. И этот момент очень сложно передать. Это когда у человека проскакивает перед глазами все, что он пережил. У меня в этот момент перед глазами проскочил весь год, когда я каждый вечер после работы двигался в Крылатское, покататься, подготовиться на велосипеде, побегать. Когда я в выходные, вместо того чтобы проводить больше времени с родителями, тратил его на тренировки. И я бегу последний круг.

До финиша остается метров двести-триста. И что-то внутри щелкает, я не понял, но, кажется, проскочила небольшая слеза. Накатили эмоции. Я понимаю, что этот момент, к которому я шел очень долго, меня на финише ждут родители, они меня безумно поддерживали все это время, позади тринадцать часов безумно сложной гонки, и тут нахлынуло такое счастье!

Зима 2011 года, декабрь. Я, студент ВГИКа, режиссерский факультет, снимаю свой первый фильм. Никогда до этого ничего не снимал. Жутко волнуюсь: как я сработаюсь с группой, с актерами, идет один день, второй, в результате все заканчивается. И я понимаю, что это то, чем я хочу заниматься всю свою жизнь, что это то, что я крайне сильно люблю, и я настолько счастлив! Я звоню своей маме. И у меня подкатывает ком к горлу. Это как первый раз сказать девушке: «Я тебя люблю». А тут: «Я снял фильм, мама». Это невероятное ощущение счастья. И потом, когда это тебя отпускает, огромная свобода и легкость.

Меня зовут Аксинья. Сейчас конец сентября. Макао, Китай. Телебашня. Прыжок отсюда считается самым высоким в мире. У меня был тяжелейший год: я пережила развод, потерю двух близнецов, нападение таджиков, провал в бизнесе, перевернутый автомобиль, приняла для себя решение, что приезжаю, и если я смогу побороть свой страх высоты и прыгнуть с самой высокой точки мира, то после этого моя жизнь переменится и все пройдет мгновенно. Двенадцать часов я нахожусь на этой телебашне. Меня поддерживает мой бывший муж. Меня жутко трясет, то смех, то слезы, я периодически вспоминаю все свои тяжелые жизненные ситуации. Для меня это очень важный момент. Я понимаю, что если я не справлюсь, я просто не смогу пройти эту полосу. И я практически последняя в этой очереди. Набираюсь смелости, переживаю все свои ситуации психологические проблемы и решаюсь. Просто рывок. Продолжалось секунды, но мне казалось, что это целая вечность. Голоса просто не было кричать. Когда мне впоследствии показывали этот прыжок, передо мной вся жизнь прошла.