моя магия стала сильнее, а северный огонь приобрел совершенно безумные алые переливы.

Короткий обмен взглядами – держись, муж. Держись. Немного осталось. Дети Эльдруны решили дать нам передышку либо струсили и помчали прочь – к своей мертвой матери. Туда им и дорога!

– Фарди!

Я молниеносно повернулась, вгоняя клинки в призрачную плоть. Если бы не окрик Фрида, тварь могла до меня добраться.

До истокцев оставались считанные шаги, как вдруг по защитному куполу поползли черные прорехи, а потом он осыпался лоскутами и с шипением истаял. Мужчины вскинули топоры, готовые к неравной борьбе, но Фрид в последнем усилии вскинул обе ладони со знаками Огнеликого – пламя вырвалось мощным потоком, сметая и расшвыривая теней.

Его магия тоже изменилась. В огненных языках я видела изумрудно-голубые вспышки. Холод и Огонь питали друг друга, словно стали лучшими друзьями или любовниками. Воцарилась тишина. Слышно было, как гулко толкается сердце, и как барабанит в висках кровь. Пользуясь заминкой, мы бросились бежать. Смерть дышала в затылок, с неба снова посыпал снег, а ветер продирал до костей. Матушка Метель! Только бы до деревни добраться, создания Эльдруны туда не сунутся.

Я чувствовала себя зверем, которого загоняют охотники. Вот только прикосновение призрачных созданий куда страшнее смерти. Душа несчастного обречена скитаться до самого заката мира, пока не погибнет все живое и неживое.

Нехорошее предчувствие сдавило грудь, и я обернулась.

Фрид ведь был рядом! Но теперь он отставал. Выгорел почти полностью, физические силы тоже были на исходе. Заметив его состояние, двое мужчин бросились на помощь, но этот дурак оттолкнул их.

Нас догоняли дети Эльдруны. Жалкие десятки шагов, и они вцепятся в нас.

– Фарди, не стой! – закричал со злостью, и дыхание его сбилось.

Нет-нет, только не это. Я должна помочь, отдать остатки сил, все, что удалось накопить и сохранить. Не слушая никого, я побежала назад – прямо навстречу тварям. А он повернулся спиной, в руке вспыхнул окутанный пламенем меч.

– Осторожно! – крик вспорол горло осколком, взвился к темным небесам, когда я увидела, как целая стая кидается к нему.

Клинок оставил в воздухе огненную полосу, погас, вспыхнул гораздо слабее… Одно из отродий успело коснуться южанина, прежде чем он вновь поднял руку.

Ужас прокатился по телу волной, сковал по ногам и рукам. А внутри зародилось что-то новое, мощное, неконтролируемое. Основанное на злости и дикой жажде спасти того, кто нежданно-негаданно стал дорог.

Повинуясь внутреннему зову, я распахнула руки, изливая на тварей остатки сил – своих и тех, что успела взять у Фрида. Волна золотисто-голубого пламени прокатилась над снежной пустошью, накрывая детей Эльдруны. Сметая их, как мушек, плавя сокрушительной мощью. Окутанные огнем, они метались, воздух наполнил звон и треск, как будто бился хрусталь.

Что это было? Что проснулось во мне? Память сотен поколений дуалов или отголоски божественной воли?

Я ослепла. Рухнула на колени, закрыв глаза рукавом. От невыносимой боли в глазах, от отчаянья, страха и злости хотелось орать. Меня трясло и колотило, поэтому, едва поднявшись на ноги, я упала снова. Выругалась сквозь зубы и, пошатываясь, снова встала и побежала туда, где виднелся темный силуэт.

Мы с Фридом столкнулись, задыхаясь, дрожа и стискивая друг друга в объятиях. Боги… только бы все закончилось! Сердце билось часто-часто, подскакивало до самого горла, на глаза навернулись слезы.

– Фарди… – произнес он тихо и нежно. В глазах – восхищение и… сожаление?

Тело его начало тяжелеть, тянуть вниз камнем. На груди, там, где его коснулась рука отродья, серебрился морозный узор – метка богини смерти. Я пыталась удержать его, но, сама истощенная, только рухнула сверху.

– Фрид… Фрид, ты слышишь? Только держись…

Глаза его начали закатываться, а губы синеть.

– Арх… Как холодно…

С обеих сторон к нему подбежали мужчины – я не видела, кто это был. Страх ослепил, я видела лица, но ничего не сознавала. В центр переплетения жил будто кипятка плеснули, этот морозный жар расползался по телу, проникал в кости.

– Мы поможем, – голос Эйнара звучал, как эхо. – Эй, ребята!

Кто-то подхватил меня под руки и потащил. Ноги путались, мысли метались, как рой пчел. Наверное, я на какое-то время лишилась чувств. Не поняла, как и когда мы добрались до деревни – вот и ворота, и факела, и бегущие навстречу люди. Гомонящие, заглядывающие в лицо и хватающие меня за локти и плечи. Они слились в серое пятно и перестали существовать. Все перестало быть важным, кроме одного-единственного человека.

– Фрид! – я вырвалась и побежала к нему.

Моего бессознательного мужа тащили под мышки. Голова висела на груди, ноги волочились по земле. Сейчас он казался еще больше и тяжелей, и острая жалость пробила сердце. Это как увидеть матерого и прекрасного зверя, замученного варварскими руками.

– Скорее, им нужна помощь!..

– Да уйдите вы с дороги, не мешайтесь!

– Зовите Ланди!

Нас потащили вперед, но я могла идти сама, из всех своих скудных сил сопротивлялась, потому что казалось – Фрида могут у меня отнять.

В нашем доме было темно и холодно, магический огонь потух. Жилище выглядело осиротевшим. Кто-то занес плошку с китовым жиром, кто-то набросил на меня покрывало. Фрида уложили на шкуры и стали раздевать. Вбежала растрепанная Ланди, что-то закричала. А у меня колени подогнулись, я рухнула на пол в углу. Перед глазами плыло, от боли тошнило.

– Здесь я бессильна, – сокрушенно молвила Ланди, побелев лицом. Миска с разогревающей мазью чуть не выпала из рук. – Никто не выживал после встречи с детьми Эльдруны.

Эти слова сдернули меня с места. Рванувшись, я упала перед ним на колени и сжала холодную руку. В груди было так больно, просто невозможно дышать, а глаза заволокло мутной пленкой. Во мне не осталось ни капли магии, сила северного сияния просачивалась сквозь жилы, как через решето. И все же я пыталась, пыталась влить в него хоть каплю!

– Уйдите все! Оставьте нас!! – закричала хрипло, бросая на собравшихся свирепый взгляд.

Что они тут делают, эти люди? Стоят и глазеют бестолково, чтобы потом бесконечно обсуждать случившееся? Раз за разом перемывать нам кости, не подозревая, что топчут чужую боль.

– Слышали? – строго спросила лекарка. – Пойдите прочь! Вы только шумите и грязь носите, толку никакого! – и, повернувшись ко мне: – О-ох, бедная девочка! Что вы пережили?

Хлопнула дверь – истокцы вышли вон, оставив нас в тишине.

– Его коснулось дитя Эльдруны, – я дотронулась до синеющей кожи на ребрах. Сквозь нее начали проступать вены, чертя зловещий орнамент.

– Сейчас я словно без рук, – подбородок женщины задрожал, а на глаза