насмешливый голос у меня над ухом.

– Ты смотрел, как я спала? – я отодвинулась, натянув покрывало до подбородка.

– Я часто смотрю, как ты спишь, – приподнявшись на локте, Фрид окинул меня взглядом, и щеки сразу вспыхнули. – Обычно ты крутишься и никак не можешь найти себе место, морщишь лоб и вздыхаешь. Но сегодня ты спала, как младенец.

– Ты явно не имел дела с младенцами.

Повисла неловкая тишина, а потом мы улыбнулись друг другу. Одновременно, не сговариваясь. И просто смотрели, не зная, что можно еще сказать. И нужно ли. А потом я решила – ай, да пошло оно все! В любой миг одного из нас может не стать. Жизнь слишком скоротечна, чтобы тратить ее на сомнения и страхи, а это хрупкое, едва обретенное счастье может растаять, как дым.

Я не хотела это терять. Не хотела терять ни единого мгновения. Зато хотела попробовать всё и отдать всё, что смогу. Осторожно потянулась пальцами к его щеке. Коснулась самыми кончиками, трогая, изучая, лаская. А он закрыл глаза и потянулся за моей рукой, как хищный лесной кот, удивленный и сраженный нежностью. Между нами не осталось секретов. Мы оба думали об одном и том же, оба одно и то же знали, и слова были не нужны.

Едва услышав его голос в тот злополучный день, я что-то ощутила. Какую-то вспышку. Будто мое сердце уже все знало. Но я бы не оценила, не прочувствовала все, что должна была, если бы мы не проделали этот длинный и полный опасностей путь. Путь, к концу которого мы оба повзрослели.

– Знаешь, о чем я подумала?

Фрид открыл глаза и поглядел на меня с любопытством.

– Что не хочу больше ждать.

Перевернувшись, я оседлала его бедра и наклонилась, упершись ладонями в пол. Мое лицо находилось над его лицом, глаза смотрели в глаза. Меня накрывало осознанием того, что если бы он не появился в моей жизни, сейчас я была бы замужем за другим человеком. Совершенно чужим мужчиной. Или вообще была мертва стараниями Хальфа.

Ладони Фрида поползли вверх. Они казались раскаленными, как нагретый над огнем металл. Еще немного, и останутся следы от ожогов. Взгляд темных глаз стал еще темнее, подернулся дымкой, а в зрачках – мое отражение.

– Правильное реш…

Я не дала ему говорить. Запечатала рот поцелуем – все еще неумелым, но я очень старалась. Хотелось отплатить за все, что он мне дал. И дело было вовсе не в постели. Все серьезней, гораздо серьезней и глубже. Мы доверились друг другу, отдали жизни один другому в руки.

– Вся моя… Такая красивая… – произнес Фрид между поцелуями, когда нам обоим потребовался воздух. Слегка приподнялся, скользя ладонью по животу и оглаживая грудь. – …И безумно горячая… До тебя я не знал, насколько горячим может быть лед.

Мы снова целовались и продолжали разговор на языке медленных касаний и упоительных ласк. А потом он опрокинул меня на спину, оперся на локти, почти касаясь своим лбом моего. Но я совсем не чувствовала себя беззащитной – напротив, защищенной и уверенной. Я больше в нем не сомневалась.

Я сама потянулась и очертила языком контур его губ. В этот раз он позволял мне вести его, увлекать за собой в снежное пламя, где плавились и сгорали все стены. Когда воздуха стало не хватать, а перед глазами заплясали цветные мушки, я откинулась назад. Все исчезло в туманной дымке, осталось только его лицо, освещенное пламенем очага, и взгляд – хмельной, обжигающий, как и огонь, что он носил в себе.

– Фарди…

Наверное, все было написано у меня на лице – Фрид с легкостью прочел мое немое послание. Я ощутила его совсем рядом – невозможно близко. Отказаться? Ох, нет, только не сегодня, не сейчас. Я не смогу. Просто. Не. Смогу.

– Я люблю тебя, – шепнул он те самые слова, что еще недавно перевернули душу. А потом плавно качнулся ко мне.

Слезы покатились по вискам, и я всхлипнула, прогнулась в пояснице, прижимаясь плотнее.

– Тебе больно?

Я помотала головой. Боли не было. Совсем. Но я продолжала плакать, трогая кончиками пальцев его лицо, зарываясь в волосы. Еще никогда я не испытывала эмоций такой красоты и такой силы. И мне хотелось большего – еще, еще и еще, захлебнуться, испить эту чашу до дна.

Снег и холод остались снаружи, а здесь, в этом тихом уголке, бушевало пламя. И хотелось, чтобы Темная ночь никогда не кончалась.

Глава 20

Фрид

Я аккуратно заправил за ухо прядь белокурых волос, казавшихся серебряными в свете очага. Фардана спала. Губы алели, как и скулы, на нежной коже проступали оставленные мной следы. Она казалась нежной и беззащитной, хотелось защитить ее от всего на свете – одиночества, необходимости казаться холодной, жестокой и сильной. От врагов, от несостоявшегося жениха и всех тех увальней, что выкручивают шеи при ее появлении.

Не удержавшись, я погладил шелковую кожу кончиками пальцев. Ресницы Фарди задрожали, но она продолжила спать – слишком вымоталась.

Неужели когда-то мог подумать, что она не в моем вкусе? Да в ней же все мое, как для меня слепленное! Это ни с чем несравнимое счастье – знать, что мы принадлежим друг другу. Счастье и радость обладания любимой женщиной пьянили лучше самого крепкого южного вина. Ее любопытство, неопытность и смущение лишь горячили мою кровь, и я радовался, что у меня шаг за шагом получалось раскрывать ее женственность.

Я больше не думал о проклятье, просто знал, что сумею его победить, спасти семью и себя. Я не могу оставить Фарди пожинать плоды моих ошибок.

Меня переполняла сила, переполняла магия. Узор брачной татуировки стал ярче, искрился золотом, обхватывая запястье, как настоящий браслет. Подумать только! Я нашел на Севере жену… Первую женщину, с которой мне хотелось разделить всё. А сам Север оказался не мрачной землей, полной чудовищ и снега, а волшебной сказкой.

Вспомнились слова сестренки о том, что я не вернусь домой. И что я умирал, а рядом со мной была женщина. Сперва думал, что Фардана убьет меня, но ее предназначение – меня спасти. И ради нее я пойду на все что угодно.

Фардана

Та ночь сорвала все заслоны, и я, наконец, поняла, что не смогу отказаться от моего южанина. Не смогу вырвать кусок сердца и оставить его истекать кровью.

Мы словно сошли с ума. Обезумели. Все следующие дни предавались любви при каждым удобном случае, только и думали,