в его пользу. А пока и думать не следует. Делать, что должен, это правильно, а скорбные мысли приближают смерть.

А нам с ним надо думать о жизни. О своей и той, кого мы собираемся привести в этот мир.

Был у меня порыв назвать сына, когда он появится на свет, в честь Орнака, но и тут Дениел спустил меня на грешную землю. Дракон, а людей понимает!

— Это не даст ровным счётом ничего! Лучше помоги его родственнице, слышал, в их семье кое-кто нуждается в помощи.

— Орнак был вторым графом королевства, — возразила я. — У них достаточно земель и титулов, чтобы не нуждаться ни в чьём покровительстве. Кроме королевского.

— И всё же земли и титулы не говорят о том, что у них много денег, дорогая. Знаю, ты привыкла считать богатство и титул — сёстрами, но это не всегда так было в моё время, уверен, сейчас ничего не изменилось.

Как обычно, он оказался прав. И как только успевает быть в курсе всего!

Я нашла дальнюю родственницу Орнака, обделённую наследством, ушедшим после смерти отца в руки братьев, а те не удосужились выделить сестре ничего, кроме скромного места в дешёвом пансионате для девиц благородных семейств. Нашла и, переговорив с директрисой, начала перечислять девушке Агнессе приличную сумму в год с условием, что большую часть этих денег она получит по достижении совершеннолетия. А другая пойдёт на улучшения её содержания в сей скромной обители на Севере, где даже летом мёрзнут без перчаток руки, и на улучшение её образования.

Стряпчий отца помог оформить всё так, чтобы братья Агнессы не имели прав на эти деньги.

Всё было сделано, и я с лёгким сердцем принялась готовиться к свадьбе.

Она состоялась на исходе лета. Листья деревьев уже подёрнулись предвестником той желтизны, которая приходит на смену зелени вечного праздника тепла и солнца, а ветер сменил направление и принёс прохладу. Я выбрала платье из роскошного жаккарда, рукава выполнены гипюром, кружева их переплетаются в столь сложный узор, где сочетаются символы моего дома и дома Дениела. Наконец, он получил своё имя и мог с гордостью носить его, не боясь обид или неприятия!

По подолу шла атласная лента небесно-голубого цвета. Само платье по королевской традиции было кремово-белым с красным воротом, лента в подоле говорила о том доме, в которорый я вхожу. Мой округлившийся живот платье не скрывало, а наоборот, подчёркивало, чем я очень гордилась. Даже странно, но чем дольше я была в тягости, тем больше принимала своё новое положение, находила в нём прелесть, а грудь теснила грусть по тому времени, когда я смогу взять ребёнка на руки.

Наверное, в этом тоже будет своя прелесть, ждать осталось недолго. Роды выпадали на конец зимы, а пока у меня была одна цель — достойно выдержать свадебные торжества.

Гостей в храме Богини-Матери набралось столько, что всем приглашённым места не нашлось. На скамьях расселись члены королевской семьи и те, кто были с ними особенно близки, церемония прошла торжественно-скучно, я не раз ловила на себе умоляющий взгляд Дениела, слышала его притворные вздохи, вся цель которых была в том, чтобы рассмешить меня. Стоять долго было невыносимо тяжело, от запаха свечей кружилась голова, но я выдержала.

Свадебный пир гремел три дня, народу раздавали сладкие пряники с вензелем королевской семьи, а из фонтана около Ратуши била не вода, а вино. В последний день празднований вечером Дениел устроил фейерверк. Конечно, не самолично, но с использованием своей магии — огромные Драконы раскрасили чёрные небеса и затмили блеск фонарей внизу и звёзд вверху.

Под конец представления один из Драконов подлетел ко мне и осыпал золотыми блёстками.

Я родила здорового сына чуть раньше, чем планировала. Это был мальчик, в глубине глаз которого беспрестанно вспыхивали огненные искры. А потом я понесла снова. И снова через два года от последней беременности, они давались мне легко и обостряли мой Дар. Через семь лет у нас с Дениелом было три сына и дочь.

Два дома — мы отстроили Острый Пик и расширили дом в Предгорье, где любили проводить зимы. Там они малоснежные, тёплые, и там осталась моя Берта, которая сошлась с Куртом, и вела хозяйство, пока нас не было. Я бы спросила, не скучно ли ей в таком тихом месте, но видя её счастливую улыбку, точно знала ответ.

Вот и сейчас, подъезжая в экипаже к дому, издали слышала звуки рояля, доносившиеся из его нутра. Светящиеся прорези окон обещали покой и уют, защиту и надежду, что так будет всегда. Что нам есть где спрятаться от тревог Сангратоса и мира людей.

За все годы я почти перестала считать себя одной из них. Теперь я мать Драконьего семейства.

— Знал ли ты, что так будет, когда проснулся? — с улыбкой спросила я Дениела, уткнувшись головой в его плечо.

— Если бы знал, проснулся бы раньше, — был мне ответ.

Экипаж остановился, и дети первыми высыпали во двор.

— Наконец-то мы дома, — произнесла я и приняла протянутую руку Дениела.

* * *

Дениел

Я сдержал обещание и навестил Оливию.

В первый раз это случилось незадолго до первых родов Ниары. Я должен был убедиться, что моя подопечная устроена наилучшим образом, что я свободен от обещания.

После рождения первенца я нескоро оставлю семью.

Навестить Оливию — не означало, что я был готов с нею общаться. Переговорил с тремя из семи настоятельниц, и все они дружно заверили меня, что девушка из внешнего мира ведёт себя смирно, трудится от зари до зари, хотя никто её к этому не принуждает.

Добавлять это необходимости нет было. В Предгорье, особенно на перекрёстке миров близ Портала, где находится храм Семи сестёр, каждый делал то, к чему имел сродство. Оливия рисовала картины и фрески для храмов.

Мне показали одну из картин, украшавшую трапезную для послушниц, ещё не принявших сана. Или не собирающихся принимать его, но живших в храме, как в бессрочном убежище.

На полотне была изображена святая, простирающая руки к небесам, дабы те защитили её от разбойников. Женщина, довольно молодая с виду, спряталась за кустами, а разбойники с жуткими размалёванными лицами, похожие на демонов, уже подбирались к ней со спины.

— Она не безумна?

— Пока признаков не наблюдается, милорд, но вы знаете, это изменится, — ответила старая и толстая матрона с рябым лицом, которую настоятельницы выделили мне в провожатые.

— Где она проводит свободные часы?

— В саду, милорд. Хотите, я провожу вас?

Я кивнул. Почему бы и