Я не придумал ничего умнее, кроме как ненадолго ослепить толстяка. Расчет был прост: не будет видеть высоты, не будет и бояться. Однако я добился полностью противоположного эффекта — потеряв зрение, Щедрин лишился и остатков контроля, а раскрученный фонтан с огромной скоростью полетел в сторону моря.

И нас бы наверняка расплющило в лепешки, если бы у самого берега горе-летчик не сумел затормозить. И все равно посадка вышла настолько сильной, что я едва не потерял сознание. Хорошо, что успел вовремя восстановить светом силы, ведь большую часть пришлось потратить на поиск и вылавливание Руслана, который, напомню, не умел плавать.

Когда выбрались на отмель, хмель как ветром сдуло. И не успели отдышаться, как Гессен встал перед нами в позе Наполеона и произнес:

— Друзья, у меня для вас пренеприятнейшее известие. Перед падением я заметил щиты на каминных трубах. А значит, пробраться в замок через дымоход не получится. Но разве это остановит нас на пути к победе? Я придумал иной план — мы отправимся в руины и поймаем там вурдалака. Эти твари обладают зачатками кровавой магии, но слишком тупы, чтобы ее использовать. С помощью упыря мы откроем люк и проникнем во дворец. Я убежден, что никто из строителей сего сооружения не предусмотрел вероятность того, что трое мужчин честной судьбы верхом на летающей ладье доставят зараженного мертвеца и вскроют защиту. Поляки, например, даже не догадывались о том, что под стену можно прокопать туннель и заложить мины. Так что не бойтесь — у нас все получится.

— На летающей ладье? — я сплюнул попавший в рот песок.

— Именно, — немец указал на лежащий неподалеку утлый рыбацкий баркас с обломавшейся мачтой и пробитым днищем. — Вот на этой. В трюме и так довольно песка, так что Руслан Аркадьевич без труда поднимет ее в небо. До руин рукой подать — за полчаса справимся.

— Даже не знаю, — после всего произошедшего Щедрин с крайней опаской смотрел на лодку.

— А вы просто высоко не поднимайтесь, — Герман помог товарищу встать. — Летите не выше телеги — и все будет хорошо.

Слова подействовали, и помещик взялся за магию. Однако баркас так замело грязью, что оторвать его от земли удалось далеко не сразу, и с пухлощекого страдальца семь потов сошло, точно он поднимал лохань не магией, а голыми руками.

— Полно вам, хватит. Это никуда не годится. Сперва надо пополнить запасы энергий страсти и авантюризма.

Проще говоря, раздобыть еще бухла. Я-то думал, немцу спьяну приспичило выкрасть труселя, но, похоже, и трезвую голову одолевала та же идея-фикс. Ну и ладно, не отступать же на половине дороги, как в анекдоте про Чапаева и Дон. Благо совсем рядом виднелись соломенные крыши хуторка, а уж у крестьян наверняка найдется, чем заправиться.

Чтобы лишний раз не таскаться туда-сюда, ехать (лететь, плыть?) за водкой решили сразу на лодке, для чего Щедрин выгреб из нее лишний балласт в виде песка и добавил лишний балласт в виде двух попутчиков, которые вполне могли идти пешком, но когда еще покатаешься на таком чуде?

Руслан сел на банке посередине, я для пущего баланса занял место на корме, а Герман встал одной ногой на нос, как рок-звезда на концерте. Так мы и добрались до селения, где прибытие сразу трех благородных чародеев вызвало небывалый ажиотаж.

Молоденькие девушки — растрепанные, нечесаные, в дряхлых сарафанах — в ужасе разбежались по домам. Но лишь для того, чтобы время спустя выйти при полном параде и в самых дорогих одеждах, подчеркивающих загорелые и окрепшие от труда прелести. Наверное, думали, что от колдунов получатся одаренные дети, которых можно будет удачно устроить.

— Несчастная чернь, — вздохнул Герман. — Им невдомек, что маги рождаются только у магов, иначе бы каждая захудалая деревушка имела бы собственную армию волшебников.

— А мы им скажем об этом? — тихо буркнул Щедрин.

— Шутить изволите, сударь? — немец осклабился, с аппетитом поглядывая по сторонам. — Конечно же нет.

Мы остановились посреди хутора. Навстречу из самой пристойной избы вышел староста, сорвал шапку и с порога бухнулся на колени.

— Свет всемогущий! — возопил он, заламывая руки. — Ынператор совсем рядом, а подмоги ждать неделями приходится! Наконец-то дождались, а то совсем спасу нет!

— Что у вас случилось? — спросил я под недовольным взглядом Германа.

— Да пес с ними — пусть гвардейцы разбираются. Нам только водка нужна.

— Будет вам водка! — дед подошел к нам на коленях и протянул ладони к борту. — И самогон — чистейший, как слеза младенца. И мед. И бражка. И пиво. И вино. И самые красивые девки — только помогите. Заела нас вампириха-потаскуха, сил больше нет!

— Вампириха-потаскуха? — мы переглянулись: дело начало приобретать интересный ход. — Вурдалак что ли из руин вырвался?

— Да нет же, ваши благородия! Вампирша — токмо дикая. И говорить умеет, и выглядит как живая.

— Почему же ее до сих пор не убили? — офицер взялся за эфес. — Что за безобразие — в трех верстах от дворца нечисть обитает, да честной народ губит!

— Как бы вам сказать, господин… — старик смущенно помял шапку. — Дело в том, что губить-то она не губит, но с пути праведного сбивает и работать не дает! А коль работы нет, то и жизни не будет. Глядишь, после всех налогов и зиму не протянем!

— И что же она такого делает? — подал голос помещик, явно сочувствуя близкому по духу народу.

— Кровь сосет, как и всем вампирихам положено. Да не обычным образом, а из срамного уда. Кто видал ее, говорят, с челюстью что-то, пасть широко не открывается. За шею или руку не тяпнет, а вот за это самое, прости свет, ухватит без труда. Прокусит раз — и давай слизывать да облизывать, а потом волшбой своей темной ранки залечит — и никаких следов. Пойди докажи еще, что такое вообще бывает — я когда в первый раз пожаловался, так меня хозяин на смех поднял и чуть клюкой не поколотил. Сказал, неча лень и пьянство всякой ересью оправдывать. Да током я сам лично это видел! Ну как лично, — мужик с опаской посмотрел на крепкую старуху рядом. — Издалеча наблюдал… В общем, мужики как прознали это дело, так и давай в лесок шастать, тварину эту подкармливать. Вроде как в поле или на охоту, а там эта уже в кустах ждет. И не отвадишь остолопов никак — зуб даю, заклятье какое на них наложила, упыри такое могут, это я знаю. Прошу вас, господа родимые — прогоните змеюку, пока мы все с голодухи не померли, а бабы без мужей не осталися.

— На мой скромный взгляд, это куда занятнее воровства трусов, — сказал я.

— Не совсем так, мой друг. Это — верный знак, что мы на правильном пути. Ведь вместо поимки тупой мертвечины, мы поймаем разумную особь и принудим к содействию. Уж она-то наверняка откроет нам не только люк, но и любую дверь.

— И как, простите, будем ловить? — Руслан залился краской до самых кончиков ушей.

— Кстати об этом — а как вы ее находите? — обратился к старосте наш белобрысый заводила.