class="p1">Август сцепляет пальцы рук на животе. Внутри все гудит от напряжения – это тревожное ощущение ему не в новинку, просто сегодня оно усилилось. Осталось пять игроков. Совсем немного времени, прежде чем игры завершатся, Калла примет титул победительницы, попадет во дворец и осуществит план Августа.

Она должна осуществить его план.

– Мне неспокойно, – признается Август.

Галипэй расплетает скрещенные ноги, отталкивается от стола. Подходит к тому месту, где сидит Август, и присаживается рядом так, чтобы смотреть ему в глаза.

– Из-за Каллы, – догадывается он.

Август кивает.

– Слишком уж она привязана к Антону. И считает, что сможет выкрутиться, чтобы не убивать его – Он запрокидывает голову, улегшись затылком на плюшевую спинку кресла. – А ведь может случиться и так, что он убьет ее, и что нам делать тогда?

Вопрос риторический, но Галипэй все равно задумывается над ним.

– Ты же говорил, что Калла предложила другой план.

– Он не годится. Особенно сейчас, когда вся дворцовая стража на взводе. Она не сможет миновать стражников, чтобы добраться до Каса.

– Перескоком наверняка смогла бы. В ней же королевская кровь. Она сильная.

Август вздыхает. По какой-то причине Калла Толэйми всегда отказывается от перескоков. Он привык считать, что на нее повлияли дворцовые наставления, однако насколько видел Август, другие нормы и правила, принятые во дворце, Калла никогда в грош не ставила. Она таскала еду своим фрейлинам, когда думала, что этого никто не замечает, ей поручали разбирать обвинения в мелких кражах, совершенных в Эре, а она лишь равнодушно пожимала плечами, когда целые кипы дел пропадали неизвестно куда. Ее категорический отказ от перескоков – загадка, но Август полагает, что особого значения он не имеет. Если бы убить короля Каса и выйти сухим из воды можно было, перескочив в кого-нибудь в тронном зале, он давным-давно так бы и поступил. Но короля всегда окружают Вэйсаньна. Единственное решение – вселиться в самого Каса и его собственными руками перерезать себе глотку, но Август сомневается, что с этой задачей способен справиться даже он.

– Ее план не годится, – повторяет Август. – Как и все остальные. Кроме того, с которого мы начали: Калла выигрывает игры, и король с готовностью принимает ее.

Увидеть ее никто не ожидает. Она не снимает маску, в которой выглядит точно так же, как толпы других людей. К тому же в представлении всего Сань-Эра принцесса Калла Толэйми давно мертва. А Пятьдесят Седьмая – просто на редкость законопослушная гражданка, которая играет в полную силу, чтобы заполучить самый большой денежный приз королевства.

Шум на базарной площади постепенно утихает теперь, когда с нее выпроводили большую часть покупателей и продавцов. Галипэй барабанит пальцами по подлокотнику, обдумывая сказанное. Зато Август уже все тщательно обдумал. Рассмотрел со всех сторон и пришел к единственному выводу:

– Она намерена ослушаться меня. Я свою кузину знаю.

Галипэй резко вскидывает голову. Сжимает зубы.

– Хочешь, чтобы я это пресек?

После паузы Август кивает.

* * *

Браслеты Каллы и Антона начинают вибрировать одновременно.

Оба вскакивают с крыльца какой-то лавки, на котором отдыхали, мгновенно обнажают оружие и дико озираются по сторонам. Но на экранах браслетов ничего нет. Ни указаний, ни схемы с обозначением стороны, откуда приближается другой игрок. Дрожь браслетов передается телу – сначала легкая, а потом настолько сильная, что Калле хочется сорвать дрянную зудящую штуковину.

– Ну наконец-то, – говорит Антон. – А я уж думал, они испортились…

– Антон, справа!

Калла выскакивает вперед, чтобы отразить удар молота, направленный на Антона. Их противник появляется неожиданно, спрыгнув с балкона второго этажа, нависающего над лавкой. В яростном порыве Калла отбивает удар, ее меч со свистом рассекает воздух, когда после взмаха она подтягивает его к груди. Короткий вдох, Антон уже принял боевую стойку. Калла бросает беглый взгляд на него, он кивает и делает рывок влево, вскинув ножи, а Калла, пригнувшись, устремляется к ногам противника. Она не помнит номера других уцелевших игроков. Тридцать Третий? Пятнадцатый?

Молот опускается, Калла дает ему достигнуть цели, принимает удар в плечо, чтобы противник открылся и Антон успел всадить ему нож в спину. Неизвестный игрок кряхтит и корчится, пытаясь схватиться за рану. Вся правая рука Каллы онемела, но переложить меч в левую проще простого, как и нанести удар, разве что чуть более неуклюжий, и этим поставить на колени противника с зияющей раной в бедре.

– Горло, – сипло выпаливает Калла, – горло.

Антон перерезает противнику горло. Хлестнув широкой струей, кровь окрапляет брызгами лицо Антона и превращает шею Каллы в образец абстрактного искусства. Выдохнув в последний раз, их противник заваливается на бок. Калла тоже выдыхает с облегчением.

– Чудом уцелели, – замечает Антон. – Слишком быстрыми они становятся.

– Так ведь финал уже близко, – устало отвечает Калла и закрывает глаза, чтобы передохнуть. Глаза страшно саднит, словно за время этого боя они успели пересохнуть. – Логично, что до этой стадии дошли только лучшие игроки.

– И как он только продержался так долго с молотом? Как вообще можно убить… а-а!

От внезапного приглушенного крика Антона глаза Каллы сразу открываются. Проморгавшись, она как раз успевает увидеть, как кто-то тащит Антона прочь, заткнув тряпкой ему рот и обхватив рукой за пояс.

– Антон!

Резкий удар обрушивается ей на голову. Лишившись всех шансов вступить в бой, Калла падает и разбивает лоб о бетон.

* * *

Ее веки трепещут, медленно приподнимаясь. Они тяжелые, как сталь, открыть их гораздо труднее, чем если бы их заклеили.

Калла кашляет. Ей удается повернуться на бок, она протягивает вперед руку, и та попадает в лужу, поднимая грязные брызги. Другая рука придавлена ее телом, пальцы нащупывают бетон. Она лежит точно там же, где упала, или двумя шагами левее. Кто-то из прохожих, вероятно, отпихнул ее ногой с дороги, чтобы пройти.

У нее звенит в ушах.

Антон. Где Антон?

Калла с трудом поднимается, легкие жжет от усилий. Ее сотрясает кашель, он никак не заканчивается, будто вся тяжесть, скопившаяся у нее в груди, пытается вырваться наружу. Она пробует вспомнить, видела ли что-нибудь в краткий миг перед тем, как Антона схватили. Кого-то рослого, хорошо одетого. В плотной куртке, явно дорогой с виду.

Наемник из дворца. Не иначе.

Она выходит из переулка на улицу чуть пошире. Какой-то мужчина с мешком муки на плече сторонится, шаркая ногами, когда она протискивается мимо, но, обернувшись взглянуть на нее, спотыкается и чуть не падает. Калла не сразу понимает, чем объясняется его реакция: она вся в крови. Воротник буквально пропитан ею. Кисти рук красные до самых запястий. Как долго