Парень пристально посмотрел ей в лицо сквозь очки, сплюнул ихрипло выдавил:

— Нет.

— А что же мне делать? — Варя беспомощно огляделась посторонам. — Я ужасно опаздываю. Значит, вы не можете мне помочь? Ну ладно…Молодой человек! — крикнула она во все горло, обращаясь к толстяку у «Форда», иразвернулась так резко, что маленькая сумочка, висевшая у нее на плече,взлетела и заехала по лицу белобрысого. Тот вскочил, стал тихо и бешеноматериться. Очки упали. — Ох, извините, пожалуйста, извините, — запричиталаВаря, заглядывая ему в лицо, — очки не разбились?

— Уйди, сука, — прошипел белобрысый, — уйди, убью!

— Сумасшедший! — фыркнула Варя. — Я же извинилась. И очкитвои целы. Молодой человек! — Она побежала к красному «Форду». Его лысый хозяинстоял у открытого багажника, вытирал руки и смотрел на Варю. — Вы не могли бымашину мою толкнуть? — попросила она с нежной улыбкой.

— Да, конечно. А что у вас случилось? Толстяк готов был нетолько толкнуть, но влезть в мотор, взглянуть, какие могут быть неполадки втаком новеньком, таком классном автомобиле.

— Нет, с мотором наверняка все в порядке. Это со мной не впорядке. Меня техника не любит.

Толстяк несколько минут задумчиво смотрел вслед новенькомубелоснежному «Фольксвагену» и думал о том, почему ему так не везет. Еслипопадается по-настоящему красивая девушка, то никогда не получается завязатьразговор, попросить у нее телефончик, познакомиться.

— Какая! Ну какая, а? — печально бормотал он, возвращаясь ксвоему «Форду».

А Варя, проехав пару кварталов, притормозила, достала изсумочки фоторобот, который дал ей Илья Никитич, долго, задумчиво глядела на него,скользила глазами по строчкам ориентировки: «Рост от ста семидесяти до стасемидесяти пяти, телосложение среднее, волосы светлые, глаза карие, лицоовальное, нос прямой».

Люся забилась с головой под одеяло, чтобы не слышатьвыстрелов и жутких криков, от которых все леденело внутри. Но под одеялом былоеще страшней. Получалось, что стреляют и кричат в полнейшей темноте. Передглазами у нее сначала плыли огненные круги, потом из них сложилась яснаякартинка. Голый по пояс человек с хвостиком на затылке, с разноцветнымитатуировками на могучих плечах косил автоматной очередью детей и женщин, словноони были полевой травой. Его подружка, смуглая красавица с выгоревшими добелизны длинными волосами, извивалась в диком танце и достреливала из пистолетатех, кто пытался спрятаться. Жертвы кричали и падали, заливаясь кровью. Убийцысмеялись, шутили, иногда подбегали друг к другу, чтобы поцеловаться. Всепроисходило в небольшом придорожном кафе поздним вечером, где-то на югеАмерики, где круглый год лето, растут огромные кактусы и все ходят в шортах.

Люся дрожала и плакала под одеялом, изо всех сил сжималавеки, пальцами затыкала уши, но кошмар не исчезал. Она понимала, что находитсяв больнице и, кроме бледно-зеленых стен, пустой соседней кровати, лимонной круглойлампочки под потолком, окошка с решеткой, ничего нет. Обычный набор звуков —шаги и голоса в коридоре, птичий щебет и шорох листьев в больничном парке,приглушенный, спокойный гул большой улицы за оградой, скрип койки. И ничегобольше. Ни стрельбы, ни криков.

Ужас жил в маленьком ящике, в телевизоре, но был слишкомвелик, пространство за экранным стеклом теснило его, он вываливался наружу,огромный и наглый, вливался через глаза и уши людям в головы и продолжал тамжить независимо от того, включен ли телевизор. Каждый раз, уезжая от мамы Зои,она увозила с собой все боевики и ужастики, которые бесконечно крутили всемейном детском доме, не только на видеокассетах, но и наяву, в просторномкаменном подвале два раза в месяц, в полнолуние.

Фильм о двух убийцах, мужчине и женщине, косивших людей, кактраву, крутили чаще других. Там главные герои были такими умными, ловкими,красивыми, так легко уходили от полиции, так весело расправлялись со всеми, ктопопадался на пути, что у них стоило поучиться. Мама Зоя объясняла, что этоочень правильный фильм, правдивый и откровенный, без соплей. Его герои живут непо фальшивым гнилым законам так называемой христианской морали, от которыхдавно всех тошнит, а повинуются своим здоровым природным инстинктам. Поэтому онитакие классные ребята, им все удается, им везет.

Люся помнила каждое слово мамы Зои, но смысла речей непонимала. Фильм о парочке влюбленных убийц повторялся в ее голове отчетливей ичаще других не потому, что его постоянно крутили. В конце фильма была сцена,которую Люся каждый раз проживала заново.

Во время побоища в придорожном кафе мальчик лет восьмипрятался в огромном холодильнике в кухне. Бандиты уже собрались уходить, нохотели проверить, все ли мертвы, пинали тела ногами, посмеиваясь и обмениваясьшутками. Мужчина, повернув носком ботинка голову мертвой темноволосой девушки,говорил: «А она хорошенькая, смотри, какие сиськи!» Его подруга шлепала его пощеке, потом, прицелившись, стреляла мертвой девушке в лицо и говорила:

«Ну, давай, трахни ее!» У тела пожилого, очень толстогомужчины убийца восклицал: «Посмотри, сколько отличного бекона достанетсячервям!»

А мальчик все сидел в холодильнике. Слезы леденели на егощеках, ему не хватало воздуха, он осторожно приоткрыл дверцу.

Парочка между тем задержалась на пороге, чтобы в очереднойраз поцеловаться. Их губы слиплись, как резиновые присоски.

— Тихо, ну пожалуйста, сиди тихо, — умоляла мальчика Люся.

Но он дрожал так сильно, что в холодильнике зазвенелибутылки, одна выпала на кафельный пол и оглушительно разбилась. Бандитыоторвались друг от друга, огляделись, словно проснувшись, кинулись в кухню,распахнули дверцу. Красотка, погрозив мальчику пальцем, ласково улыбнулась ипроизнесла: «Ай, как нехорошо обманывать старших», и тут же выстрелила ему вголову.

Каждый раз Люся умирала вместе с мальчиком. А когда опятьставили фильм, ждала, что бутылка не выпадет, бандиты покинут кафе и укатятпрочь на своей грязной открытой машине, а мальчик вылезет из холодильника ипобежит по белой лунной дороге, встретит своих родителей, хозяев кафе, которыхна самом деле не убили, а только ранили, и все кончится хорошо.

Было много других фильмов, вероятно, еще более страшных.Неторопливые чудовища с паучьими лапами пожирали людей, отрывали головы,высасывали глаза, элегантные вампиры вонзали клыки в нежные шейки красавиц,полуистлевшие трупы поднимались из могил и медленно шли неровным строем,вытянув руки, оскалив мокрые бледные рты. За стеклянным экраном ползали черви,пауки, извивались змеи, с треском ломались кости, лопалась кожа. Как крупныйкрасный снег, летели клочья человеческой плоти над взорванным школьнымавтобусом. А по другую сторону, на ковре в уютной гостиной загородного дома,усыновленные питомцы мамы Зои грызли семечки и фисташки, тянули колу из банок.Семь пар глаз смотрели на экран, не отрываясь. К губам прилипала черная шелухасемечек, рты ритмично двигались.