– Ребята, старье какое-нибудь,антиквариат есть? – приветливо спросил цыган, выскакивая из кабины и подходяк крыльцу. – Даем хорошую цену.

– Нет, спасибо, – ухмыльнулсяМирослав, не раз слышавший от Николь о том, как пострадала от таких желюбителей антиквариата ее тетушки Мари. – Ничего у нас нет для продажи.

– Ребята, да вам только кажется, чтоничего нет, – широко улыбнулся цыган, становясь вплотную к парапету, накотором полулежал Мирослав. – Давайте я посмотрю. У меня глаз наметанный.Бывало так, придешь, глянешь, скажешь хозяевам – вон то я бы купил. Они: аразве это антиквариат? А мы не знали! И продают.

– Что ему надо? – спросил Данила, слюбопытством разглядывая цыгана. – А, Мирослав? Переведи!

– Да ну, купи-продай! – махнул рукойМирослав. – Старьев...

Он только на миг отвернулся от цыгана, но имига хватило тому, чтобы вцепиться в ногу Мирослава и дернуть с такой силой,что Понизовский слетел с парапета и навзничь грохнулся на землю.

Удар был так силен и внезапен, что у Мирославазахватило дыхание. Он не мог двинуться, а в это время дверцы фургончикараспахнулись и оттуда выскочили две высокие фигуры. Увидев их, Мирославрванулся, но больше ничего сделать не успел, даже крикнуть: «Гасконец!», каксобирался. В одну минуту на голову ему был напялен мешок, «гасконец» вцепилсяему в плечи, негр с копной разноцветных косичек – в ноги, рывок, бросок – идолговязое тело Мирослава влетело в фургончик.

Данила, рванувшийся на помощь к другу, былперехвачен в полете, но ему удалось вывернуться и, крутнувшись вокруг своейоси, ткнуть цыгана ногой в плечо. Однако тот увернулся, поймал Данилу за ногу иуложил его плашмя так же, как он только что уложил Мирослава.

Рвало Николь жестоко. Лера в испуге ираскаянии топталась рядом. Наконец ее подруга выпрямилась – бледная,потная, – подошла к умывальнику и принялась умываться и чистить зубы.

– Что случилось? – жалобно спросилаЛера. – Это ты из-за меня?

– Да ты что? – криво улыбнуласьНиколь, медленно переходя из ванной в «комнату дочерей». – Ой, такаяслабость всегда после рвоты, даже ноги подкашиваются. Меня какой-то запоздалыйтоксикоз мучает. В первые месяцы вообще ничего не было, я даже не ощущалабеременности, а после четвертого – ужас! Все наоборот. Редкий день без рвоты.Так что не волнуйся. Ты тут ни при чем. Хотя, конечно, я не могу не переживать.Ничего больше не буду тебе говорить. Надеюсь, ты сама разберешься, что тебе всамом деле надо в жизни. Сексуальный он, видите ли! Откуда ты знаешь, что Жерарне сексуальный?!

– А почему при виде его со мной ничего непроисходит? – запальчиво спросила Лера. – А при виде этогонесчастного Данилы...

Она не договорила, потому что Николь вдругпобелела, закинула голову и начала медленно падать. Лера кинулась вперед и едвауспела подхватить ее. Однако сил удержать Николь у нее не было, и она опустилатяжелое тело подруги на пол.

Данила увидел бегущего к нему с мешком негра.Того самого, с разноцветными косичками!

Забился, задергался. И черное лицо нападавшегов эту минуту исказилось изумлением, глаза с блестящими белками выкатились:

– Дьябль! С`ест Шведофф![23]

Данила не стал спорить и уверять, что он неШведов. И магические слова «Жё нэ компран па!» не помянул всуе. Он попыталсявоспользоваться минутным оцепенением противника и рванулся вперед и вверх. Инаткнулся на режущий удар по горлу, не очень сильный, но вполне достаточный длятого, чтобы лишиться дыхания и стать легкой добычей для Тьерри и Бенуа, которыетотчас подхватили его и зашвырнули в пикап.

Дверцы захлопнулись. Операция была проведенатак стремительно, что никто ничего не успел заметить. Да и замечать былоособенно некому, ведь все соседи Николь разъехались по своим делам.

Лера потрогала похолодевшее лицо Николь ииспугалась. Но еще страшнее ей стало, когда выпуклый живот подруги вдругсодрогнулся, словно кто-то ударил в него изнутри. И еще раз, и еще...

«А вдруг у нее сейчас начнутся роды?! – вужасе подумала Лера. – Я не умею... Парни, конечно, тоже! Надо немедленновызвать врача!»

Она кинулась в окну, чтобы окликнутьМирослава. Вдруг промелькнуло в памяти: Николь рассказывала, что во Франции привнезапных родах обычно вызывают пожарных: те приезжают быстрей всех прочихспасательных служб, даже быстрей «Скорой помощи», и всякий пожарный обучентому, как принимать роды.

Французский пожарный-то обучен, а она – увы,нет!

Она подскочила к окну как раз в то мгновение,когда негр и усатый, виденные ею утром, запихивали в пикап неподвижного Данилу.Какой-то цыган, стоя на крыльце, наблюдал за этим зрелищем.

– Зря ты его так навернул, Гийом, –угрюмо сказал усатый. – Это ведь тот самый парень, с которым хочетвстретиться Себастьен.

Господи! Они говорят о Себастьене. Значит, омэтре Моране. Вот это называется, он вышел на переговоры! Крепко же ошибсяЖерар!

– Но, похоже, этот парень не хотел встречатьсяс Себастьеном, – хладнокровно отозвался цыган. – Разве ты не заметил?Он умеет драться. С таким противником лучше общаться, имея его перед собой вупакованном виде. Отвези его к Себастьену, пусть он сам с ним разбирается. Так,теперь что? Девчонки?

Лера отпрянула от окна, но еще слышала голоса.

– Одна из них, – уточнилусатый. – Беременную не трогай. Берем другую, поняли? Только ее. И все,ходу отсюда!

– Да, если проклятый Филиппофф успел отменя улизнуть, делать мне здесь больше нечего! – проворчал цыган. –Бенуа, ты уверен, что это отъезжала его машина?

– Еще бы! Конечно, уверен, –послышался голос усатого.

– Ладно, я ждал двадцать пять лет – и ещеподожду. Давайте проверим дом, – сказал цыган. – Тьерри, ты обшарьвторой этаж, Бенуа, загляни в сад, я покараулю на крыльце.

Лера заметалась было по спальне, но вспомнила,что внизу слышны ее шаги, и замерла. Надо затаиться! Вдруг эти подумают, что ихс Николь нет.

Ступени запели на разные голоса под быстрымишагами. Тьерри, это бежит Тьерри. Негр!

Леру замутило от страха. Господи, хоть быкакое-нибудь оружие... Или прыгнуть в окно? Но там остался сторожить цыган!

Одно хорошо: они не тронут Николь. А ее... чтождет ее?