Хоть бы вернулся Жерар! Хоть бы он вернулся!Она согласится и выйдет за него замуж без споров!

Нет, поздно торговаться с судьбой. Жерардалеко. Все кончено, неоткуда ждать помощи, не от кого! Только от привидений!

Лера в отчаянии заломила руки.

Шаги Тьерри замерли перед дверью. Вот сейчасон возьмется за ручку, вот сейчас...

– Здесь никого нет! – истошно заоралТьерри. – Одна комната пуста, а вторая заложена снаружи засовом. Наверное,девушки уехали с твоим бывшим приятелем, Гийом, слышишь? Обставил он нас повсем пунктам!

Шаги Тьерри загрохотали вниз по лестнице.

– Да, наверное, они и правдауехали, – послышался разочарованный голос цыгана на крыльце. – Вот иокно закрыто ставнями.

Лера повернулась к окну – и чуть не упала. Иправда – закрыто ставнями. Но... как же это может быть? Ведь она только чтовыглядывала в это окно, только что смотрела, что происходит внизу!

– Ладно, поехали, поехали! В машину,ребята! – скомандовал цыган. – Что ты там застрял, Бенуа?

– Я только оставил записку, чтобы они нив коем случае не обращались в полицию, если не хотят, чтобы мы прикончили техпарней, – услышала Лера голос усатого.

Взревел мотор. Лера вытянула шею, пытаясьразглядеть что-нибудь сквозь ставни, но ничего, конечно, не увидела.

Шум мотора стих вдали, но Лера еще какое-товремя стояла неподвижно, боясь шагнуть. Наконец-то поверила, что внизу пусто,что можно сойти, позвать на помощь...

А как выйти из комнаты? Почему этот негррешил, что она заперта? А, понятно. Наверное, Лера слишком сильно хлопнуладверью – вот засов и упал сам собой.

Что же делать? Как отсюда выбраться? Лераподошла к двери и, хоть понимала, что это бесполезно, задумчиво толкнула ее.

Дверь послушно распахнулась.

В горле стало сухо.

Лера оглянулась на окно.

Господи! Ставни открыты!

Как же это?.. Почему?.. Кто это проделал?!

Не веря глазам, она кинулась к окну – длятого, чтобы увидеть синий «Ауди», который на скорости ворвался на площадь ирезко затормозил перед крыльцом.

Из кабины выскочил Жерар, увидел Леру в окне,замер.

– Валери! Я... я вернулся. Мне стало тактревожно – ни с того ни с сего! Мне вдруг привиделось, что вы зовете меня напомощь, я даже голос ваш слышал. – Вгляделся в ее лицо. – Валери,милая моя! Что случилось?!

Лера стиснула руки перед собой. Солнечный лучударил в бриллиант и исторг из него целый фейерверк искр.

– Спасибо, – прошептала она чутьслышно. – Ой, мерси, мерси боку...

Жерар не мог расслышать этих слов, да и не емубыли они адресованы. А Лера не поняла, почудилось ей – или и впрямьпрошелестело за спиной:

– Дэ рьэн![24]

– В России уж известна эта песня?

Лера прислушалась. Хрипловатый, надрывныймужской голос выводил:

Belle...

C`est un mot qu`on dirait invente pour elle.

Quand elle danse et qu`elle met son corps аjour, tel

Un oiseau qui etend ses ailes pour s`envoler,

Alors je sens l`enfer s`ouvrir sous mespieds...

– Это поет Гару! – узналаЛера. – Квазимодо из «Нотр-Дам-де-Пари». Известна? Ничего себе! Да у насарию «Белль» на всех углах поют. Можно сказать, вся Россия по ней с ума сходит.

– Красавица... Это слово создано для нее.Я понимаю это, когда вижу ее, когда вижу, как она идет. Чудится, это птица,которая расправляет крылья, чтобы взлететь. А подо мною разверзается адскаябездна, потому что эта птица улетает от меня... – медленно переводилЖерар.

Лера скользила взглядом по химерам Нотр-Дам,словно только они ее интересовали сейчас, словно и не слышала этого шепотаЖерара, в котором звучала тоска. Она, конечно, знала французский похуже, чемЖерар, однако достаточно, чтобы понять: его перевод слишком вольный. Квазимодопоет о танцующей Эсмеральде, а не идущей, и там нет ни слова о том, что онакуда-то улетает от него. Но Лера молчала. Она понимала, что этот неточныйперевод – единственное признание, которое Жерар позволил себе сделать ей:впервые за все эти дни, наполненные страхом и тревогой, когда было просто не доразговора о чувствах. Вопрос стоял один: что делать?

Что делать?! Лера и Жерар обсуждали это междусобой бессчетное количество раз. Николь в этих спорах участия не принимала: оналежала в клинике под капельницей, и то состояние полубесчувствия, в котором онанаходилась сейчас, было для нее благом. Угрозы для ребенка не было, состояниеНиколь улучшалось, но Лера хоть и желала ей, конечно, здоровья, хоть ибеспокоилась за нее, а все же со страхом ждала того дня, когда Николь очнется,осознает происходящее и спросит, где Мирослав.

Ответа на этот вопрос не было.

Та короткая записка, оставленная в столовойдома в Мулен, записка, где похитители запрещали обращаться в полицию, былаединственной. Больше они ни разу не дали о себе знать, не написали, непозвонили, не выставили никаких требований. Лера не расставалась с мобильнымтелефоном Николь, на него были переключены также все звонки, которые моглипоступить на телефон в квартире на рю Друо. Телефон Жерара тоже постоянно былвключен. Однако вокруг всего происшедшего воцарилась некая зона эфирногомолчания.

Однажды Жерар не выдержал и поехал в офисмэтра Морана. Короткое объявление гласило, что контора временно не работает.Квартира Себастьена тоже была заперта, его мобильный телефон не отвечал. Гдеего искать? Как его можно найти? Разве что через полицию... но и Лера, и Жерарвоспринимали угрозы похитителей слишком серьезно, чтобы пренебрегать ими.

Все эти дни они не расставались. Жерар устроилНиколь в клинику, а потом взял на себя все хлопоты по приведению в порядок квартирына улице Друо. Были наняты люди, которые, во-первых, «расчистили руины», аво-вторых, искали по антикварным магазинам и блошиным рынкам вещи, которыемогли бы заменить разбитые. У Брюнов было несколько видеокассет с записьюсемейных торжеств, поэтому агенты Жерара могли увидеть на этих кассетах тевещи, которые предстояло заменить.

Жерар и жил на рю Друо, спал на диване вгостиной. Лера – в комнате Николь. Они мало разговаривали и никак не обсуждалини свои отношения, ни будущее.