— Я попробую переговорить еще раз, — пообещал Адамс, — новам следует увеличить сумму, хотя бы еще на десять процентов. До свидания,мистер Рашковский.

— До свидания. — Рашковский бросил трубку и крикнул, уже несдерживаясь: — Сукин сын!

Марина положила свою трубку.

— Я больше не нужна? — осторожно спросила она.

— Что? — он все еще был под впечатлением разговора. — Нет,не нужны, — опомнился Рашковский. — Спасибо. Вы можете идти отдыхать.

Выходя из гостиной, она услышала громкий голос Рашковского:

— Завтра вечером мы должны все решить. Меня не интересует,что они думают. Завтра вечером они все согласятся с моим решением…

Марина вышла в коридор. Очевидно, Адамс должен гарантироватькредит через МВФ, который Россия не может получить. И Рашковский решилпредъявить в качестве гарантии миллиарды мафии. Но почему он хочет решиться натакой безумный шаг? Почему он готов рискнуть такой невероятной суммой? Или онхочет таким образом переломить ситуацию?

Она вернулась в свой номер. Спать не хотелось. Она подошла кстолу. Очевидно, Рашковскому действительно было нужно это решение. Настолько,что он готов рискнуть не только своим состоянием. Неожиданно она услышалакакой-то шорох. Резко обернувшись, она увидела, как под дверь просовываютконверт. Марина сделала несколько шагов к двери, конверт уже протолкнули. Задверью послышались быстрые удаляющиеся шаги. Она открыла дверь, посмотрела вкоридор. Мелькнула форма служащего отеля. Наверное, его попросили просунутьконверт под дверь, поняла она.

Наклонившись, она подняла конверт, открыла его. Там былакарточка японского ресторана, находившегося внизу. Кажется, ей сегодня не дадутпереодеться. Она быстро вышла из номера, закрыла дверь и прошла к лифту. Кабиналифта словно зависла над горой, спускаясь вниз. Вокруг полыхало море огней,виден был Босфор и корабли, проходившие по проливу. «Свиссотель» находилсядействительно в одном из самых красивых мест Стамбула. Она спустилась на пятыйэтаж, где размещался японский ресторан.

В зале было почти пусто, всего несколько посетителей. Онапрошла к первому незанятому столику и попросила принести ей зеленый чай сжасмином. Официант кивнул, исчезая за бамбуковой занавеской. Через минуту онпоявился. Кроме стакана с чайником, он положил на столик мобильный телефон. Ибыстро исчез. Звонок раздался почти сразу. Она подняла трубку.

— Добрый вечер, — сказал Циннер, — что случилось? Почему вытак неожиданно оказались у Рашковского? Зачем он вас позвал?

— Он обговаривал кредит МВФ через мистера Адамса, —торопливо сообщила она, — предлагал гарантии в два миллиарда долларов в частныхбанках. Очевидно, это деньги…

— Я понимаю, — сказал Циннер, перебивая ее. — Этомеждународное слово, не нужно его произносить. Адамс согласился?

— Попросил прибавить еще десять процентов. Обещал поговоритьс друзьями.

— Ясно. Учтите, Марина, что этот вопрос очень волнуетинститут, в котором вы работали много лет. До свидания.

Она поняла, что он имеет в виду Службу внешней разведки.Допив чай, она оставила на столе купюру в десять миллионов лир, чтосоответствовало примерно восемнадцати долларам. Отключила телефон и оставилаего рядом с чайником. После чего вышла из ресторана и поднялась в свой номер.

На следующий день Рашковский за завтраком не появился. Небыло и Акпера, следовавшего за боссом как тень. Кудлин и Марина оказались застоликом вдвоем. И еще два телохранителя, усевшиеся за соседний столик. Когдазавтрак закончился, Кудлин попросил ее подняться в номер и никуда неотлучаться. Только в четыре часа дня позвонил Кудлин и сообщил, что она можетсчитать себя свободной. Сегодня ее услуги не нужны. Марина не понимала, чтопроисходит. Ведь у Рашковского накопилось столько неотложных дел…

Она не стала выходить в город, решив пообедать в ресторане.Уже сидя за своим столиком, она услышала рядом громкую русскую речь. Троемужчин, сидевшие за соседним столиком, откормленные, плечистые, с мощнымизатылками и маленькими лбами, были чем-то неуловимо похожи на мясников соскотобойни и друг на друга — тупыми выражениями сытых и глупых лиц, громкимиголосами и манерами наглых выскочек, привыкших считать свое мнение выше мнениядругих.

Марина вернулась в свой номер. Безделье было хуже всего. Онапереключала каналы телевизора, досадуя на пустоту программ, когда вдруграздался телефонный звонок.

— Извините меня, — услышала она голос Циннера, который сразуже узнала, — это номер семьсот двадцать первый?

— Нет, вы ошиблись, — она поняла, куда ей следует идти.

Через несколько минут она уже стучалась в этот номер. Дверьоткрыл сам Циннер. Очевидно, он успел прилететь сегодня в Стамбул. Руководствоне доверяло никому из офицеров выходить на связь с ней, считая операциюЧернышевой сверхважной.

— Входите, — кивнул Циннер, поспешно закрывая за ней дверь.— Вы знаете, что сегодня в Стамбуле состоится встреча всех высших авторитетовпреступного мира? Они слетелись в Стамбул за последние два дня.

— Я видела в ресторане рожи их охранников, — заметилаМарина, — но не думала, что все настолько серьезно.

— Они соберутся у Рашковского, — взволнованно сказал Циннер,— и вам нужно обязательно туда попасть. Под любым предлогом.

— Как это — попасть? Зайти и сказать: здравствуйте, япришла? Рашковскому не нужен переводчик на русский язык.

— Сейчас не время шутить, — перебил ее Циннер, — такаявстреча бывает один раз в год или в два. У нас может появиться уникальнаявозможность узнать об их планах. Нельзя упускать такой шанс. Я должен показатьвам фотографии.

Циннер достал из кармана фотографии, разложив их на столе.

— Это Гога — Валериан Гогоберидзе. Это Керим Гусейнов.Лидеры кавказских группировок. Это Петр Прокопчук. Это Семен Мальцев,заменивший убитого Звонкова. Считают, что его кандидатуру одобрил самРашковский. Говорят, что люди Мальцева убрали Галустяна, который имел какой-токонфликт с Рашковским. Запомните?

— Постараюсь, — она внимательно смотрела на фотографии.

— Теперь нужно продумать повод, — Циннер вздохнул, взглянувна Марину, — у вас есть какие-нибудь предложения?

— Нет. Я не представляю, под каким соусом я могу тампоявиться.

— Придумайте, — потребовал Циннер, — любой повод. Вам нужнопоявиться у Рашковского.

— Я не могу с ходу придумать такой повод, — разозлиласьМарина.

— Может, вам позвонить в Лондон и узнать, как его девочка? —предложил Циннер. — Если у нее есть изменения к лучшему, сообщить об этом отцу…