капитаном закрылась дверь. Судя по дружному хмыканью, оригинальность вопроса все остальные оценили. Владимир непонимающе оглянулся на коллег, тут же принявших невинный вид, но своего ответа дождался.

— С Мельхиоры.

До архивных дам им было далеко. Вывернутой наизнанку Лед себя не почувствовала, хотя, может, в этом и был план?

За следующие два часа Лед рассказала краткую версию своей биографии, не углубляясь в вызывающие лишние вопросы детали. Взамен она узнала, что они все, кроме Нельсона, который тогда был в отпуске, были на Мельхиоре целый один раз, что Артур в детстве мечтал стать частным детективом, Алиса сбежала на «Зимородок» из престижной военной школы, а Владимир почти никогда не покидает корабль на стоянках. Её также поведали, что девушек-инкассаторов в «Галактической безопасности» в частности и в космосе в целом, несмотря на все усилия борцов за равные права, хорошо если десятая часть от общего числа.

— Сами борцы, или точнее будет сказать, борцуньи, наши ряды пополнять тоже почему-то не спешат, — засмеялась Алиса.

Вечер пролетел незаметно. Конец веселью положило возвращение капитана. Под его вроде бы ничего не выражающим взглядом все, ещё посмеиваясь, разбрелись по каютам. Натягивая одеяло-кокон (и спать удобно, и в случае неожиданного отключения гравитационной установки или даже аварии поможет не улететь к потолку и обойтись без лишних синяков), Лед подумала, не была ли его отлучка специальной, чтобы дать возможность новенькой быстрее и ближе познакомиться с коллективом. «Кто знает», — сказала она себе. — «Поживём — увидим».

Первые несколько дней, пока шёл ремонт, Лед провела, знакомясь с кораблем и планируя маршруты полётов на ближайшие недели. «Зимородок» был списанным военным кораблем, с которого сняли вооружение и отправили на аукцион. Но списали его в хорошем состоянии, и небольшая модернизация возвратила его в ряды активных космических путешественников. «Зимородок» был довольно скоростным и маневренным, имел лёгкую броню, а после модернизации на него вернули пару малокалиберных пушек (всё строго в рамках, ну или почти в рамках, лицензии). Всё хорошо отвечало специализации команды: быстрая перевозка небольших грузов умеренной ценности. «Пушек мало, но нам больше и не надо: шушеру отпугнуть хватит и их, а тем, кто покрупнее, нападать на нас невыгодно», — объяснил Лед капитан.

Первый самостоятельный полёт вышел для Лед неизбежно-нервным. Вообще штурману нет необходимости постоянно присутствовать в центральном посту, достаточно личного присутствия при подготовке к переходу во вне-пространство или выхода из него и при движении внутри систем. Всё время движения во вне-пространстве требуется только периодический контроль и корректировка курса. Лед же в свой первый полёт в центральном посту почти поселилась. Команда проявила неожиданное понимание, поочерёдно забегая проведать девушку, рассказать пару анекдотов или принести чашку с горячим напитком. Дорис, чей первый полёт случился несколько лет назад, и вовсе приняла правила игры новой напарницы, установив график дежурств, чтобы под благовидным предлогом отправлять ту поспать хотя бы несколько часов.

С Дорис Лед вообще повезло. Она и не думала зазнаваться, как это часто делают вчерашние новички перед новичками сегодняшними, а, напротив, охотно делилась тонкостями и хитростями межзвёздных перелётов. Очень спокойная, вне работы немногословная, на редкость неконфликтная — лучшего первого напарника Лед было бы не найти. Побриться налысо, как показалось Лед, её вынудило стремление компенсировать внешнюю беззащитность, но, так или иначе, в этом она потерпела поражение: это только добавило её облику хрупкости, а и без того большие тёмные глаза стали казаться просто огромными.

Постепенно, где-то к пятому перелёту, к девушке пришло чувство уверенности в своих силах. Она перестала по несколько раз за ночь бегать в центральный пост проверить и без того безупречные параметры полёта, ограничиваясь стандартными регламентами и сроками контроля.

На стоянках Лед сначала пыталась брать пример с Владимира, отсиживаясь в корабле, но быстро потерпела в этом неудачу: Алиса и Муэнгу, освободившись от рабочих обязанностей, не слушая возражений, поочерёдно вытаскивали девушку, как они говорили, «проветриться». Особенно в этом усердствовал Муэнгу, взявший над «новенькой» своеобразное шефство.

На Пиине-4, первой планете, посещённой Лед с «Зимородком», Муэнгу повёл её на экскурсию по местным достопримечательностям. Осматривая пятую по счёту «первую хижину первопоселенцев» (историки Пиина долго спорили, какая из первых хижин самая первая, в итоге решили дело миром и заказали пять одинаковых табличек), Лед заметила:

— Когда я была здесь в прошлый раз, первых хижин было четыре…

— Ты здесь была? — удивился Муэнгу. — Я думал, вы, мельхиорцы, домоседы. Пошли назад?

— Я не сидела дома с 12 лет, — усмехнулась Лед. — А в Александрийской академии, где я училась, нас гоняли на стажировки по всей Конфидерации и её союзникам. Случилось и здесь побывать, пролётом, правда.

И порой плотность практических «забросов» и насыщенность ставящихся в них задач была такова, что совсем непростые занятия в самой Академии воспринимались курсантами как короткие каникулы между главной учёбой.

— Интересно было?

— Ещё как. Особенно на тренировках по выживанию в дикой природе.

— А вам-то это зачем?

— Мы такой вопрос тоже не раз задавали. И каждый раз получали в ответ пару поучительных историй из личной практики. Например, о преследовании подозреваемых в тундре с красочным описанием выкапывания лишайника из-под снега себе на завтрак.

Муэнгу замолчал, видимо, пытаясь представить, как такой завтрак сервировать (иногда в нём начинало ярко проглядывать очень хорошее воспитание выходца из очень хорошей семьи). Лед же задумалась о том, что по-настоящему серьёзным испытанием для неё обернулась не дикая природа, а совершенно того не предвещающая стажировка в захолустном полицейском участке сельскохозяйственной планеты в системе Оникс. Поначалу самым сложным было справиться со скукой, намертво посеслившейся в месте, где никогда ничего не происходит. Но скучать становится сложно, когда тихий городок внезапно всколыхнулся и возжелал то ли справедливости, то ли крови.

С тех пор Лед скептически относилась ко всем предложениям, обещавшим спокойную жизнь.

Из-за забора вылетел оранжевый самолётик и закружил над ними.

— Опять детки балуются, — проворчал Муэнгу и, подпрыгнув, поймал самолётик.

Из-за забора раздался разочарованный вой, а потом из-за него показалась голова парня.

— Верните, пожалуйста, самолёт, — попросил он.

— В следующий раз отдам только родителям, — пригрозил Муэнгу, но всё-таки перебросил самолётик через забор.

— Детки? Родителям? Да он старше нас! — спросила Лед, когда они отошли подальше.

— Пиин — благополучный мир, он может позволить себе продлить детство, — ответил Муэнгу.

— Тогда Мельхиора — мир неблагополучный, — сказала Лед.

Их посёлок назывался Коу — на Мельхиоре