— Я здесь, — отвечаю я, — Я одна. Все в порядке.

Вкладываю в его руку визир, он прилаживает его назад и окидывает меня сверху оценивающим взглядом, словно я только что завалила зачет.

— Физ подготовка — четыре балла, — заключает Гавидон и протягивает мне руку, помогая подняться.

Глава 5. Автопехота

— Катодовые блокаторы или, в простанародье, шипы. Судя по всему, бракованные — заключает Гавидон, разглядывая на ладони собранные металлические фрагменты, оставшиеся от того, что в меня кинули воры. Они расплющились, местами подплавились.

— Хороши же мы защитники, — я демонстративно осматриваю свой экзоскелет, — если даже уличное жулье имеет против нас мощное оружие.

— Ну, не такое уж и мощное, — начал было Гавидон, и это меня возмущает еще больше.

— Да я едва не сдохла! Если б не «бракованность», как ты сказал, это был бы мой последний день на службе и вообще.

Мы идем по тесным улицам сектора по направлению к порту, чтобы успеть на трехчасовой рейс до Дионы. К мастеру Су-Хо мы решили не возвращаться — у обоих абсолютно пропал аппетит — расплатились по комму. Я с грустью отметила истощение своего счета. Служащие получали денежное довольствие, но дни на больничной койке оплачивались плохо.

— Ну, твоя броня гражданского типа, самая простая. Служебные имеют несколько встроенных защитных контуров, их так не прошибешь.

— Уж надеюсь.

После некоторого молчания Гавидон как бы невзначай говорит:

— Знаешь, люди болтают про твою удачливость. Профессиональные щипачи обычно не допускают промахов.

— Прям уж болтают? — насторожилась я.

— Ну, поговаривают о тебе после Энцелада. Эй, чего пригорюнилась? Сама-то не считаешь, что везучая?

— Даже не знаю. Я бы сказала, что пока мне скорее не везет.

Гавидон удивленно вскидывает брови, и я поясняю:

— Я поступала на службу, мечтая тихо отсидеться в снабжении, но вместо этого меня определили в инженерный, а после обучения — в штурмовой отряд. В первом же бою этот отряд попадает в такую передрягу, что выживают единицы, да и те искалечены. И после этого, вместо того чтобы перераспределиться все в то же снабжение, я попадаю в автопехоту на богом забытой планете. Без подготовки, без знаний. И по дороге снова умудряюсь чуть не погибнуть.

— Не погибла бы ты, я бы тебя вытащил, — заверяет меня Гавидон, — А в снабжении ты бы заскучала. Зная тебя, точно могу это сказать.

Я не отвечаю. Судя по всему, Гавидон меня плохо знает.

В порт мы вошли в молчании. Покупаю билет буквально на последние деньги.

— Думаешь, я тряпка, да? — спрашиваю я товарища, — Разнылась на пустом месте про тщетные мечты отсидеться в спокойном месте. Скоро ты меня перестанешь уважать. Я не заслуживаю ничьего уважения. Но знаешь, я осознаю, что я трус, — прячу взгляд от друга, — Я трус, но трус честный.

Гавидон с минуту молчит, а потом задумчиво изрекает:

— Когда я был в твоем возрасте и попал на службу — а выбора у меня не было, хоть я отродясь мнил себя пацифистом — меня сразу направили в автопехоту. Я хиляком был — соплей перешибешь, а автопехота — место непростое, сама увидишь. В первый же мой бой меня закинули на Мимас. Я тогда от страха чуть не помер. Такого наворотил с перепуга. Активировал плазматор, забыв снять с предохранителя. Но сослуживцы, жестоко подшучивающие надо мной во время тренировок, не дали мне пропасть. Присматривали за мной, пока я сам не научился нормально стоять на ногах, — он прокашлялся и продолжил, — Так вот. Кто мы определяет не наш страх. А способность его преодолеть. А еще в бою лучше всего проверяются люди, поверь.

Я ничего не ответила из уважения к товарищу. Хотя к моей способности преодолевать у меня тоже были вопросы.

— Почему тебя перевели в штурмовое подразделение?

Гавидон замялся.

— Да так, повздорил с одним командос… А на счет обучения не переживай. Я тебя натаскаю так, что все Морры обделаются, когда ты возьмешь в руки оружие.

Прозвучало двояко. Он хохочет, а я обреченно перевожу деньги в кассу.

На Дионе мы разделились. Гавидон сразу направился в казармы, а мне предстояло показаться в штабе.

Эта часть сектора была выполнена в очень лаконичном стиле и отличалась чистотой сравнимой с операционной. По улицам то и дело сновали роботы-уборщики. Дисплеи демонстрировали льды планеты за границей купола, подсвеченные холодным искусственным светом.

Довольно быстро нахожу нужное мне помещение. Подключившись через комм, докладываю о своем прибытии. Меня впускают, я миную три гейта, прежде чем попасть в комнату, обстановка которой мало чем отличается от уличной. Разве что есть несколько офисных шкафчиков, стол с терминалом и два стула.

Меня встречает человек в форме. Для служащего в автопехоте его физическая форма выглядит невнушительно.

— Рядовой Тетис Илина прибыла на службу, — докладываю я.

— Да-да, присаживайтесь, — мне указывают на стул, и я следую приказу.

Он что-то бегло набирает на терминале.

— Так-так-так. Первая единица службы, — протягивает он, — третья терция…

— Так точно, — подтверждаю я.

— Теория — отл… кхм… что по физ подготовке… ага…

Штабной отводит глаза от терминала и пристально смотрит на меня, сцепив руки и оперевшись на них подбородком. Взгляд его цепкий, въедливый. Я начинаю нервничать словно на экзамене.

— Встречались ли вы с кем по дороге из госпиталя сюда?

— Никак нет, — отвечаю я, стараясь, чтобы голос не дрожал, — За исключением старшего солдата Пимита, он также прибыл на службу в этот полк. Часть пути мы проделали вместе.

— Понятно, понятно… Иные контакты с посторонними?

— Никак нет, — слова вылетают сами собой, но я вспоминаю про случай с воришками и, несколько поколебавшись, решаю умолчать о нем. Этот инцидент может привести к разбирательствам и проблемам, например, у Гавидона за халатное обращение со служебным оборудованием. А у меня за игнорирование протокола взаимодействия с гражданскими лицами. Я должна была вызвать полицию, но я не сделала этого. Все это не стоит наших с Гавидоном голов. Человек в форме замечает, что я колеблюсь.

— В самом деле?

— Так точно, — уже увереннее подтверждаю я.

Он щурится, откидываясь на спинку кресла.

— Тетис, позвольте говорить с вами откровенно, — он делает многозначительную паузу, чтобы я осознала важность сообщения. Я осознаю, — Ваша скрытность не играет вам на руку. Если в штурмовом отряде и имела место некоторая разболтанность и, я бы даже сказал, вседозволенность, то на вашем новом месте службы такое будет невозможно. Автопехота — отлаженный механизм, в котором каждый винтик — на виду.

Его слова меня озадачили.

— Я вас не понимаю. Что вы имеете в