Иван написал стихотворение «Над могилой Надсона». Вот как оно начинается:

Угас поэт в расцвете силы,

Заснул безвременно певец;

Смерть сорвала с него венец

И унесла во мрак могилы.

Согласитесь, что строфа подозрительно напоминает лермонтовские строки:

Погиб поэт! — ​невольник чести —

Пал, оклеветанный молвой,

С свинцом в груди и жаждой мести,

Поникнув гордой головой!..

Свое стихотворение Бунин послал в журнал «Родина», и его приняли к публикации в февральском номере. Первый шаг к Нобелевской премии был сделан. А в майском номере того же журнала опубликовали другое стихотворение — ​«Деревенский нищий» (1886). И у него тоже еще не бунинский голос:

Не увидишь такого в столице:

Тут уж впрямь истомленный нуждой!

За решеткой железной в темнице

Редко виден страдалец такой.

Сравните с Некрасовым:

Назови мне такую обитель,

Я такого угла не видал,

Где бы сеятель твой и хранитель,

Где бы русский мужик не стонал?

В повести «Лика» Бунин назовет эти стихи «фальшивой нотой», но воспоминания о майской публикации станут одними из самых счастливых: «Утра, когда я шел с этим номером с почты в Озерки, рвал по лесам росистые ландыши и поминутно перечитывал свое произведение, никогда не забуду» (т. 9, с. 260)[51].

В 1891 году вышел первый сборник стихов Бунина, но он почти никого не заинтересовал. Писатель ступил на журналистскую стезю и с 1889 по 1892 год сотрудничал с газетой «Орловский вестник», в которой встретился со своей первой, как он ее называл, «невенчанной женой», Варварой Пащенко (1870–1918). Бунин влюбился в нее страстно, но отношения складывались непросто: семья влюбленного находилась в финансово бедственном положении, и это настораживало родителей девушки. Бунин пытался наладить с Варварой самостоятельную семейную жизнь, вслед за Юлием переехал с ней в Полтаву, но Пащенко тайно покинула его в 1894 году, оставив записку: «Уезжаю, Ваня, не поминай меня лихом». Бунин пытался ее найти, вернулся в Елец, но в доме Варвары обнаружил лишь родственника, который не сказал, где ее искать. Дальнейшая судьба девушки сложилась так: она вышла замуж за писателя и актера Арсения Бибикова и умерла от туберкулеза в 1918 году. Отношения с ней Бунин отразил в романе «Жизнь Арсеньева», в части «Лика»[52].

Потом Бунин влюбился в Анну Цакни (1879–1963), дочь издателя одесской газеты «Южное обозрение». Молодые люди поженились в 1898 году в Одессе. У них родился сын Николай, который умер от скарлатины в 1905‑м. Совместная жизнь продлилась два года, потом они разъехались, но Анна еще долго не давала официальный развод. Бунин рассказал брату Юлию про их отношения в письме от 14 декабря 1899 года: «До такой степени не понимать… моего состояния, и не относиться ко мне помягче, до такой степени внутренно не уважать моей натуры, не ставить меня ни в грош, как это делает А[нна] Н[иколаевна], — ​это одно непоправимо, а ведь мне жить с ней век. Сказать, что она круглая дура, нельзя, но ее натура детски глупа и самоуверенна — ​это плод моих долгих и самых беспристрастных наблюдений. …Она… детски эгоистична и… не чувствует чужого сердца… <…> Мне самому трогательно вспомнить, сколько раз и как чертовски хорошо я раскрывал ей душу, полную самой хорошей нежности, — ​ничего не чувствует — ​это осиновый кол какой-то. <…> Ни одного моего слова, ни одного моего мнения ни о чем — ​она не ставит даже в трынку»[53].

В октябре 1906 года Бунин познакомился с Верой Муромцевой (1881–1961), дочерью члена Московской городской управы. Ей было 25 лет, она занималась химией и знала несколько европейских языков. До знакомства с Буниным литература занимала Веру мало. Их встреча оказалась судьбоносной, они полюбили друг друга, но поженились не сразу, так как Цакни не давала развод. Обвенчаются они только после отъезда из России. Кстати, шафером на свадьбе выступит писатель Александр Куприн. 

Толстой и Чехов

В 1890‑е годы в жизни Бунина состоялось три судьбоносных знакомства: в 1893‑м он встретился с Л. Н. Толстым, в 1895‑м — ​с А. П. Чеховым, а в 1899‑м — ​с М. Горьким.

Толстой повлиял на Бунина и как личность, и как философ. Бунин увлекся толстовством. Толстовские идеи «опрощения» отразились в ранних рассказах «Танька» (1892) и «На даче» (1895). Через некоторое время Иван Алексеевич разочаровался в идеях, но самого Толстого боготворил до конца жизни. Причины не только писательской, но и личностной близости угадываются в эссе Бунина «Освобождение Толстого». Он написал его уже будучи в эмиграции, в 1937 году. Свою общность с Толстым Бунин объясняет так: «Что общего у меня с Толстым? Он очень, очень близок мне не только как художник и великий поэт, но и как религиозная душа». Он ставит Толстого в такой ряд великих имен: «…поэты, художники, святые, мудрецы, Будда, Соломон, Толстой…» (т. 9, с. 48).

Бунина и Толстого объединяет многое: и эстетические взгляды, и неприятие модернизма, и размышления о природе жизни и смерти, и духовные поиски в религиозных учениях Востока и Запада.

Бунин называет Толстого «тайновидцем плоти»: «В том-то и дело, что никому, может быть, во всей всемирной литературе не дано было чувствовать с такой остротой всякую плоть мира прежде всего потому, что никому не дано было в такой мере и другое: такая острота чувства обреченности, тленности всей плоти мира, — ​острота, с которой он был рожден и прожил всю жизнь» (т. 9, с. 110).

Тема смерти у Толстого — ​вот что захватывает Бунина. Вглядываясь в разрешение темы смерти у своего учителя, Бунин ищет ответы на собственные вопросы. Любовь к жизни у обоих писателей оборачивается тревогой перед необратимостью и внезапностью смерти. Так, у Бунина в дневниках: «Я именно из тех, которые, видя колыбель, не могут не вспомнить о могиле. Поминутно думаю: что за странная и страшная жизнь наше существование — ​каждую секунду висишь на волоске! Вот я жив, здоров, а кто знает, что будет через секунду с моим сердцем…»[54].

Бунин соединяет трагизм с оптимизмом. Смерть у него одновременно и связана с жизнью, и враждебна ей. Жизнь Толстого в глазах Бунина — ​это постепенное освобождение от страха смерти, а вместе с ним — ​отказ от всего мирского и возврат к